Начало правления Рамзеса II
Замысел молодого Рамзеса был немедленно приведен в исполнение. Занимал ли старший брат престол достаточно долго, чтобы вставить свое изображение на отцовском рельефе или же тому было причиной его влияние в бытность его наследным принцем, мы не можем сказать. Как бы то ни было, Рамзес его отстранил без минуты колебания и овладел престолом. Единственное официальное свидетельство притязаний его брата – его изображение, вставленное рядом с изображением Сети в битве с ливийцами – было немедленно стерто вместе с его именем и титулами, причем на их место художники Рамзеса вставили изображение своего нового владыки с титулом «наследного принца», которого он никогда не носил. Краска, некогда тщательно скрывавшая следы этих изменений, с тех пор давно исчезла, и опытный глаз может найти свидетельство жестокого конфликта между двумя принцами, в который были, несомненно, вовлечены гарем и придворные чины – целый утраченный роман придворных интриг на северной стене карнакского гипостиля! Таково было восшествие на престол знаменитого фараона Рамзеса II. Немедленно были пущены вход обычные придворные уловки, чтобы заставить забыть, как в действительности фараон завоевал себе престол. В своем обращении ко двору Рамзес в особенности ссылался на тот день, когда его отец представил его еще ребенком вельможам и объявил его своим наследником. Сановники знали слишком хорошо путь к милостям, чтобы не ответить тривиальными восхвалениями чудесных способностей царя, проявившихся еще в детстве, когда он командовал армией десяти лет от роду. Молодой монарх обнаруживал большую силу и выдающиеся способности, и если его несчастный соперник и имел партию, то, насколько можно видеть, она не становилась в открытую оппозицию к молодому царю. Как бы то ни было, Рамзес не терял времени утвердиться в средоточии власти – Фивах. Он немедленно поспешил туда, вероятно, из Дельты, и отпраздновал в государственном храме большой ежегодный праздник Опет. Приобретя расположение жрецов Амона, он посвятил себя с великим рвением благочестивым трудам в память своего отца. Для этой цели он отплыл из Фив вниз по реке в Абидос, где, вероятно, уже высаживался на короткое время по пути в Фивы. В Абидосе он нашел великолепный заупокойный храм своего отца в плачевном состоянии: он был без крыши, части колонн и глыбы для наполовину выведенных стен лежали разбросанными в грязи, и памятник в целом, не оконченный Сети, был почти совершенно разрушен. И что еще хуже, вклады, оставленные Сети для его поддержания, были незаконно присвоены людьми, заботам которых они были поручены, но которые вполне презрели торжественное и страшное проклятие, начертанное их царственным господином, умершим менее года назад. Гробницы древних царей V династии, правивших более 2000 лет назад, также требовали к себе внимания. Рамзес собрал двор и возвестил ему о своем намерении исправить и закончить все эти работы, в особенности же отцовский храм. Он осуществил замыслы своего отца, закончив постройку храма, и в то же время возобновил его земельное обеспечение и реорганизовал управление его собственностью, к которой Рамзес присоединил стадо, подать охотников и рыбаков, торговое судно на Красном море, флотилию барок на реке, рабов и крепостных, а также жрецов и должностных лиц для заведования храмовыми поместьями. Все это, хотя и было приписано придворными благочестивейшим побуждениям царя, не было, однако, без пользы для самого жертвователя; заключительная часть огромной надписи, в которой Рамзес увековечил свои добрые дела в храме своего отца, говорит, что тем самым Рамзес приобрел себе его благоволение и что его отец, как спутник богов, действует перед ними в его пользу и обеспечивает своему сыну помощь божественных сил, дарующих ему долгое и могущественное царствование. Подобное же упоминание о предстательстве умершего перед богами в пользу живого находится еще в одной надписи, восходящей к Древнему царству, встречается также в эпоху Среднего царства и, наконец, приводится Рамзесом в поминальном храме его отца в Фивах, равным образом недостроенном Сети и законченном его сыном.
Рассвет Египта. Рамзес II. Видеофильм
Возможно, что тяжелое бремя заупокойных вкладов его отца заставило Рамзеса искать новые источники доходов. Как бы то ни было, мы его находим в третий год его царствования в Мемфисе, советующимся со своими Чиновниками о возможности достижения нубийской области Вади-Алаки и развития в ней горного дела, к чему безуспешно стремился Сети. Присутствовавший на совещании наместник Куша объяснил царю затруднения и рассказал о бесплодной попытке найти по дороге воду. Путь был настолько плохой, что когда караваны отваживались отправиться по нему через пустыню, «только половина из их (состава) доходили туда (в Куш) живой, ибо они (люди) умирали от жажды по дороге вместе с ослами, которых они гнали перед собой». Они должны были брать с собой достаточно воды вплоть до возвращения в Египет, так как невозможно было найти ее в копях. Итак, золото не доставлялось вовсе из этой страны вследствие отсутствия воды. Вкрадчиво льстя, наместник и двор советовали сделать еще попытку снабжения дороги водой, и в результате утвердительного царского повеления явилось письмо наместника Куша, сообщавшего о полном успехе предприятия и нахождении богатого источника воды на глубине всего двадцати футов. В Куббане, где дорога к копям покидала долину Нила, Рамзес велел наместнику поставить памятную плиту с записью бегло описанных нами событий. Подобные предприятия внутри страны знаменовали собой лишь начало деятельности Рамзеса. Честолюбие влекло его к более великим задачам: он замышлял ни больше ни меньше как восстановление великой Азиатской империи, покоренной его предшественниками, царями XVIII династии.
Войны Рамзеса II
Первый поход Рамзеса II в Сирию
Мы видели, что в наследство XIX династии досталось весьма опасное положение в Сирии. Рамзес I был слишком стар и царствовал слишком недолго, чтобы успеть там что-нибудь сделать; его сын Сети I был не в состоянии проникнуть на территорию, занятую хеттами, и еще того менее – оттеснить их в Малую Азию и вернуть древние завоевания XVIII династии. Когда Рамзес II взошел на престол, хетты находились в бесспорном обладании этими территориями, вероятно, в течение уже более 20 лет, считая со времени единственной попытки Сети I вытеснить их оттуда. Продолжительный мир, заключенный, вероятно, с Сети, дал их царю Метелле хорошо им использованную возможность сделать их положение в Сирии непоколебимым. Продвигаясь на юг вверх по долине Оронта, хеттский царь взял центр сирийского могущества в дни Тутмоса III, Кадеш, который, как мы помним, причинил ему больше беспокойства и держался более стойко, нежели другие царства Сирии. Мы уже видели его стратегическое значение, учтенное хеттским царем, который сделал из него оплот своей южной границы.
Военный план Рамзеса был сходен с планом его великого предка Тутмоса III: он решил сначала овладеть берегом, чтобы использовать в качестве базы один из его портов и располагать быстрым и легким сообщением с Египтом по воде. Наши источники ничего не сообщают о его операциях в первую кампанию, когда этот замысел был приведен в исполнение. Мы имеем лишь немое свидетельство плиты из известняка, высеченной на скале, обращенной лицом к реке, вблизи Бейрута, но она так испорчена временем, что можно прочитать лишь имя Рамзеса II и дату «год четвертый». Следовательно, именно в этом году Рамзес продвинулся вдоль финикийского берега До этого пункта. К несчастью Для Рамзеса, эта подготовительная кампания, хотя и необходимая, дала хеттскому царю Метелле возможность сосредоточить все наличные ресурсы и собрать все силы, откуда только было можно. Вассальные цари со всей его обширной империи были обязаны доставить вспомогательные отряды в его армию. Мы находим среди них старых сирийских врагов Египта: царей Нахарины, Арвада, Кархемиша, Коде, Кадеша, Нугеса. Угарита и Алеппо. Кроме того, подчиненные Метелле царства в Малой Азии, как, например, Кезведен и Педес, были приведены в боевой порядок; и, еще неудовлетворенный размерами собранной армии, Метелла употребил запасы своей сокровищницы на подстрекание наемников из Малой Азии и с островов Средиземного моря. Разбойничьи банды ликийских пиратов, вроде тех, которые грабили берега Дельты и Кипра при XVIII династии, а также мисийцы, киликийцы, дарданийцы и отряды из неидентифицированного Эрвенета вступили в ряды хеттов. Таким путем Метелла собрал армию более страшную, чем любая из тех, с которыми когда-либо приходилось встречаться египтянам. По своей численности она была огромной для тех времен, включая, вероятно, не менее 20 000 воинов.
Рамзес со своей стороны также деятельно вербовал наемников. Начиная с отдаленнейших дней Древнего царства нубийские рекруты встречались в изобилии в египетских армиях; одно из их племен, маджа, снабдило полицейской охраной столицу Эхнатона и обычно несло подобную же службу и в других пунктах царства фараона. Среди войск, составлявших гарнизоны Сирии в дни амарнских писем, за 60 лет до этого, мы находим «шерденов», или сардинцев, появляющихся здесь впервые в истории. Эти последние набирались теперь в армию Рамзеса в значительном количестве, так что они составили в ней заметный элемент. Как свидетельствуют анналы, Рамзес мобилизовал «свою пехоту, свои колесницы и шерденов». Царь заявляет, что он взял их в качестве пленников во время одной из своих побед, и потому, без сомнения, некоторые из них являлись остатками воровских шаек, захваченными в то время, когда они плыли, грабя берега Западной Дельты. Фараон должен был командовать армией не менее чем в 20 000 человек, хотя количество наемников нам неизвестно, так же как и то, какую часть его сил составляли, по сравнению с пехотой, колесницы. Он разделил эти войска на четыре отряда, называвшиеся каждый по имени одного из великих богов – Амона, Ра, Птаха и Сутеха (Сета) – и сам принял личное командование над отрядом Амона.
В конце апреля пятого года своего царствования (1288 г. до н. э.), с прекращением дождей в Сирии, Рамзес выступил из Джару во главе своих войск. Отряд Амона, в котором находился фараон, составлял авангард, а другие отряды – Ра, Птаха и Сутеха (Сета) – следовали за ним в перечисленном порядке. Какую дорогу через Палестину избрал Рамзес, теперь невозможно определить, но когда египтяне достигли области Ливана, они шли по приморскому пути вдоль финикийского берега, который, как мы видели, был захвачен в кампанию предыдущего года. Здесь Рамзес основал в этот раз или раньше город, который носил его имя и, вероятно, предназначался в качестве базы для данной кампании. Его местоположение в точности неизвестно, но возможно, что он лежал у устья реки или же вблизи него, там где стоит плита Рамзеса предыдущего года. Здесь он сформировал авангард из копейщиков и начальников своих войск и повернул внутрь страны, быть может, вверх по долине реки, хотя значительно менее крутая дорога отходила от моря южнее, вверх по Литании. Затем фараон перебросил свои силы в долину Оронта, и, продвинувшись вдоль этой реки на север, в последних числах мая он разбил лагерь, в ночь на 29-й день, считая со времени выступления из Джару, на крайних высотах между северными концами обоих Ливанских хребтов, откуда открывался вид на обширную равнину Оронта, где на расстоянии лишь одного дня пути находился Кадеш с его укреплениями, вероятно, виднеющимися на северном горизонте.
Битва при Кадеше
На следующий день Рамзес снял лагерь рано утром и, став во главе отряда Амона, приказал остальным войнам следовать за собою вниз к переправе через Оронт в Шабтуне, позднее известной евреям под названием Рибле. Здесь река покидает обрывистую, напоминающую каньоны долину, по которой она до тех пор течет, благодаря чему делается возможной переправа на западный берег, на котором находился Кадеш, так что армия, приближающаяся к го роду с юга, может пересечь значительную излучину реки. Достигнув переправы, самое большое после трех часов пути, на самом же деле, вероятно, скорее, Рамзес приготовился к переправе. День за днем его военачальники доносили ему о невозможности найти малейший след врага, присоединяя к этому свое мнение, что последний находится еще далеко на севере. В это время появились два местных бедуина, утверждавших, что они дезертировали из неприятельского войска и что хеттский царь отступил на север в область Алеппо, выше Тунипа. Вследствие неудачи его разведчиков в нахождении врага Рамзес легко поверил этой сказке, немедленно переправился через реку с отрядом Амона и быстро двинулся вперед, в то время как отряды Ра, Птаха и Сутеха, двигавшиеся в поименованном порядке, остались далеко позади. Желая достичь Кадеша и начать осаду в тот же день, фараон даже опередил отряд Амона и, не имея впереди себя авангарда, в сопровождении одних только дворцовых войск приблизился около полудня к Кадешу. Тем временем хеттский царь Метелла построил свои войска в боевом порядке на северо-западе от Кадеша, и Рамзес, вовсе не подозревая об опасности, шел навстречу всей хеттской армии в то время, когда значительнейшая часть его войска растянулась по дороге, в восьми или десяти милях позади, а офицеры Ра и Птаха прохлаждались в тени соседних лесов после знойного и пыльного перехода. Лукавый Метелла, видя, что сказка нарочно подосланных им двух бедуинов была слепо принята им на веру, прекрасно сообразил, каким образом всего лучше использовать удобный случай. Он не сразу атакует Рамзеса, но при приближении фараона к городу хетт быстро перебрасывает всю свою армию на восточный берег реки, и в то время, как Рамзес передвигается на север вдоль западной стороны Кадеша, Метелла ловко увертывается от него, двигаясь в южном направлении на восток от города, имея последний постоянно между собой и египтянами для того, чтобы его войска не могли быть замечены. Когда он обогнул город с восточной и юго-западной стороны, он обеспечил себе позицию с фланга египетского войска, которая, в случае соответствующих действий, должна была обеспечить ему блестящую победу и полное уничтожение армии Рамзеса. Египетские силы были разделены в это время на две далеко отстоящие друг от друга части: около Кадеша находились два отряда, Амона и Ра, в то время как далеко на юге отряды Птаха и Сутеха еще не переправлялись через реку в Шабтуне. Отряд Сутеха находился так далеко позади, что о нем ничего не было слышно, и он не принимал участия в битве этого дня. Рамзес остановился на северо-западе от города, на небольшом расстоянии от азиатской армии и, вероятно, в том самом месте, которое последняя занимала незадолго до этого. Здесь он разбил лагерь сейчас же после полудня, и вскоре подошедший отряд Амона расположился бивуаком вокруг его палатки. Лагерь был окружен баррикадой из щитов, и, когда прибыл обоз с провиантом, быки были освобождены от ярма, и двуколками была заграждена одна сторона лагеря. Утомленные войска отдыхали, задав корму лошадям и приготовляя пищу, когда два азиатских шпиона были пойманы лазутчиками Рамзеса и приведены в царскую палатку. Представ перед Рамзесом после того, как их безжалостно избили, они признались, что Метелла и вся его армия были спрятаны позади города. Страшно обеспокоенный этим молодой фараон быстро собрал своих военачальников и чиновников, с горечью упрекал их в неспособности обнаружить вовремя присутствие врага и приказал визирю со всей поспешностью привести отряд Птаха. По всей вероятности, перепуганный вельможа, в надежде восстановить свою репутацию, лично отправился исполнять поручение. То, что Рамзес послал за одним только отрядом Птаха, показывает, что он не имел надежды на своевременное прибытие отряда Сутеха, который, как мы видели, отстал далеко позади, не доходя Шабтуны. В то же время это говорит о его уверенности в том. что отряд Ра, в действительности бывший в нескольких милях от него, находился в непосредственной близости от города. Очевидно, он совершенно не подозревал тогда о своем отчаянном положении и о катастрофе, разразившейся в этот самый момент над отрядом Ра. «И вот, когда его величество сидел, беседуя со своими вельможами», упрекая их в нерадении, «явился хеттский царь со своими многочисленными сторонниками, бывшими вместе с ним; они перешли вброд (через Оронт) на юг от Кадеша», «они появились с южной стороны от Кадеша, и они прорвали отряд Ра в его центре, в то время как он двигался вперед, не зная и не будучи готов к битве».
Современный военный критик едва ли мог бы лучше описать в одной фразе то, что случилось. Атаковавшие силы состояли сплошь из колесниц, и маршировавшая пехота Рамзеса была приведена нападением в полное расстройство. Южная часть дезорганизованного отряда была полностью уничтожена, остальные же воины бежали к северу, по направлению к лагерю Рамзеса, в полном беспорядке, потеряв многих пленными и усеивая путь своей амуницией. В первую же минуту был отправлен гонец уведомить Рамзеса о катастрофе, но, насколько нам известно, фараон впервые узнал об ужасном разгроме, увидев паническое бегство остатков уничтоженного отряда, в числе которых были два его сына. Они перепрыгнули через баррикаду в пораженный неожиданностью лагерь, настигаемые хеттскими колесницами, преследовавшими их по пятам. Тяжеловооруженная гвардия Рамзеса быстро сбросила с колесниц и убила нападавших, но за первым натиском на нее обрушилась масса более чем из 2500 азиатских колесниц. Когда хетты напали на египетскую позицию, их фланги быстро развернулись в ту и другую сторону и охватили лагерь Рамзеса. Отряд Амона, усталый после долгого форсированного перехода, в совершенном изнеможении, без оружия и без офицеров, был настигнут как лавиной, в то время как бежавшие остатки отряда Ра метались по лагерю. Последний был неизбежно вовлечен в бегство по направленно к северу. Большая часть действовавших сил Рамзеса находилась, таким образом, в бегстве, что же касается его южных отрядов, то они отстали на несколько миль и были отделены от него всею массой вражеских колесниц. Разгром был полный. Не имея много времени для размышления, молодой фараон, не колеблясь ни минуты, решил прорваться, чтобы соединиться с южными колоннами. Имея при себе одно только дворцовое войско, ближайшую свиту и офицеров, он вскочил на ожидавшую его колесницу и смело бросился навстречу хеттским преследователям, в то время как они врывались в его лагерь с западной стороны. Мгновенной приостановкой нападения, происшедшей вследствие этого, он воспользовался, чтобы прорваться на некоторое расстояние вперед, в западную или южную сторону своего лагеря, но там, увидев, какая масса неприятеля была против него, он сейчас же понял, что дальнейшая попытка в этом направлении безнадежна. Повернув назад, он, вероятно, заметил, насколько слабо было восточное крыло колесниц вдоль реки, где враг еще не имел времени укрепить свою линию. С беззаветной отвагой ударил он в него, и ближайшие к нему застигнутые врасплох азиаты были сброшены в реку. Метелла, стоявший на противоположном берегу с восемью тысячами пехоты, видел, как несколько из его офицеров, его личный писец, возничий, начальник телохранителей и, наконец, его собственный брат были сметены страшным нападением фараона. Среди многих азиатов, вытащенных из воды товарищами на противоположном берегу, находился едва не захлебнувшийся царь Алеппо, которого затем с трудом привели в чувство его воины. Вновь и вновь возобновлял Рамзес свое нападение и в результате произвел серьезное расстройство неприятельской линии в этом пункте. В этот момент случаи, обычный в восточных воинах, спас Рамзеса от все же неминуемой гибели. Если бы масса хеттских колесниц ударила ему в тыл с западной и восточной стороны, он, несомненно, погиб бы. Но к его великому счастью, его лагерь попал в руки азиатов, которые, сойдя со своих колесниц, забыли всякую дисциплину, как только принялись грабить богатую добычу. В то время, как они были этим заняты, на них неожиданно напал отряд рекрутов Рамзеса, пришедший, может быть, с морского берега для соединения с его армией в Кадеше. Во всяком случае, они не принадлежали ни к одному из его южных отрядов. Грабившие лагерь азиаты были застигнуты врасплох и убиты все до одного.
Рамзес II в битве при Кадеше. Рельеф из храма Абу-Симбел
Неожиданное нападение Рамзеса на берегу реки и внезапное избиение, произведенное «рекрутами», должны были значительно ослабить пыл хеттской атаки, благодаря чему фараон мог оправиться. Новоприбывшие «рекруты» вместе с вернувшимися беглецами из оставшегося нетронутым, но рассеянного отряда Амона настолько увеличили его силы, что появилась надежда продержаться вплоть до прибытия отряда Птаха. Упорное сопротивление египтян заставило хеттского царя пустить вдело резервы, состоявшие из тысячи колесниц. Шесть раз бросался отчаявшийся фараон на густые ряды неприятеля. По какой-то причине Метелла не посылал против него восьми тысяч пеших воинов, сосредоточенных на восточной стороне реки против позиции Рамзеса. В битве, насколько мы можем проследить, продолжали принимать участие одни колесницы. В течение трех долгих часов, благодаря чудесам личной отваги, фараон держал сплоченными свои ничтожные силы, кидая не раз жадные взгляды на юг, в сторону дороги из Шабтуны, по которой спешил на его зов отряд Птаха. Наконец, на исходе томительного дня, когда солнце склонялось к закату, штандарты Птаха, сверкающие сквозь пыль и зной, обрадовали взоры утомленного фараона. Очутившиеся между двух вражеских линий хеттские колесницы были загнаны в город, вероятно, со значительными потерями, но наши источники не позволяют проследить заключительные инциденты битвы. С наступлением ночи враг укрылся в городе, и Рамзес был спасен. Взятые в плен враги были поставлены перед ним, и он напомнил своей свите, что почти все они взяты лично им.
Летописцы повествуют о том, как возвращались, крадучись, назад рассеянные египетские беглецы и находили равнину усеянной мертвыми азиатами, преимущественно из личной и должностной свиты хеттского царя. Это, несомненно, верно; азиаты должны были понести большие потерн в лагере Рамзеса, на берегу реки на север от города и после прибытия отряда Птаха; но так же, несомненно, тяжелы были и потери Рамзеса, которые, ввиду внезапного опустошительного нападения на отряд Ра, были, вероятно, значительно больше, нежели потери его врагов. Тот факт, что в заключение Рамзес имел Успех, был для него спасением от полного разгрома. Что же касается того, что он окончательно овладел полем битвы, то это имело для него мало практической пользы.
Одна из египетских летописей утверждает, что Рамзес возобновил на следующий день военные действия с таким успехом, что Метелла прислал письмо, умоляя о мире, который и был дарован ему фараоном, после чего последний вернулся с триумфом в Египет. Другие источники не упоминают о деле второго дня, и перипетии битвы, которые мы только что проследили, делают очевидным, что Рамзес должен был бы быть вполне доволен уже и в том случае, если бы обеспечил себе отступление и отвел свои расстроенные войска назад в Египет. Ни одна из его летописей не говорит о том, что он взял Кадеш, о чем так часто повествуется в народных сказаниях.
Выйдя из опасного положения, в которое его завлекла поспешность, Рамзес очень гордился своими подвигами под Кадешем. Во всех своих важнейших постройках по всему Египту он снова и снова описывал то, что казалось ему него раболепным придворным наиболее важными эпизодами битвы. На храмовых стенах в Абу-Симбеле, в Дерре, в его погребальном фиванском храме Рамессеуме, в Луксоре, Карнаке, Абидосе и, вероятно, в других строениях, ныне погибших, его художники выполнили обширный ряд рельефов, рисующих лагерь Рамзеса, прибытие его спасавшихся бегством сыновей, яростную атаку фараона вниз к реке и прибытие «рекрутов», спасших лагерь. Равнина впереди Рамзеса усеяна мертвецами, среди которых остатки объяснительной надписи позволяют узнать видные личности, о которых мы упоминали выше. На противоположном берегу, где товарищи вытаскивают беглецов из воды, изображена высокая фигура, которую держат головою вниз, чтобы она могла изрыгнуть проглоченную воду; пояснительная надпись гласит: «Проклятый вождь Алеппо, повернутый вниз головой его солдатами после того, как его величество сбросил его в воду». Эти скульптуры известны современным путешественникам по Египту лучше, чем другие подобные памятники в стране. Их дважды сопровождает отчет о битве, который читается, как официальный документ. Рано возникла поэма, посвященная битве, о которой мы подробней будем говорить позднее. Рефрен, непрестанно повторяющийся в летописях, говорит о мужестве молодого фараона, «в то время, когда он был один, без армии». Источники дают нам возможность начертать с уверенностью передвижения, предшествовавшие сражению под Кадешем. первому в истории, которое может быть так подробно изучено, и этот факт должен послужить нам оправданием в том, что мы говорили о нем так подробно. Мы видим, что уже в XIII в. до н. э. военачальники знали цену умелого расположения войска перед началом битвы. Бесконечное превосходство, достигавшееся искусными маневрами, скрытыми от врага, было вполне угадано хеттским царем, произведшим первое фланговое движение, известное нам в истории Древнего Востока; и, следовательно, равнины Сирии уже в то отдаленное время сообщают нам достойные быть отмеченными примеры науки, поднятой на такую высоту Наполеоном – науки сдерживания победы до начала битвы.
Рамзес II и Сирия
Прибыв в Фивы, Рамзес отпраздновал обычный триумф в государственном храме в сопровождении своих четырех сыновей, причем пожертвовал богам «пленных из северных стран, пришедших, чтобы низвергнуть его величество, которых его величество убил и чьих подданных он привел, как живых пленных, чтобы пополнить достояние своего отца Амона». Он присоединил на памятниках к своим титулам фразу: «Разрушитель земель и стран в то время, когда он был один, не имея никого возле себя». Если он и мог удовлетворить свое тщеславие таким и условными почестями и чувствовать великое удовлетворение вследствие своей репутации героя, которая, без сомнения, была заслужена его подвигами под Кадешем, все же, серьезно взвесив положение, оставленное им в Сирии, он должен был почувствовать мрачное предзнаменование судьбе египетского могущества в Азии. Моральный эффект его возвращения в Египет сейчас же после битвы, без осады Кадеша и с потерей почти целого отряда, несмотря на блестящее сопротивление, мог только вредно отразиться на египетском влиянии среди царьков Сирии и Палестины. Хетты также, конечно, не упустили случая использовать вполне сомнительную битву, чтобы пошатнуть египетское влияние и разжечь возмущение. Сети I сделал из Северной Палестины египетскую территорию, и эта область находилась так близко от долины Оронта, что хеттским лазутчикам было нетрудно возмутить ее. Восстание распространилось на юг, вплоть до пограничных египетских фортов в Северо-Восточной Дельте. Таким образом, Рамзес далеко не увеличил завоеваний своего отца, а, напротив, должен был приняться с самого начала за восстановление Египетской империи в Азии и возвращение путем утомительных кампаний даже той территории, которая была приобретена его отцом. Наши источники, касающиеся этого периода, весьма скудны, и порядок событий не вполне достоверен, но, по-видимому, Рамзес сначала напал на ближайший филистимлянский город Аскалон и взял его штурмом. В восьмой год своего царствования он проник до Северной Палестины, и затем мы находим его берущим и расхищающим один за другим города Западной Галилеи. Здесь он пришел в соприкосновение с хеттскими аванпостами, продвинувшимися далеко на юг, со времени битвы под Кадешем. Он нашел хеттский гарнизон в сильно укрепленном городе Депере, который, по-видимому, то же, что Фавор еврейской истории. При содействии своих сыновей он осадил и взял это место, и хеттская оккупация области могла продолжаться после того лишь короткое время. Быть может, тогда же он проник в Хауран и в область на восток от Галилейского моря, где оставил плиту в память своего посещения.
Вернув, таким образом, в три года Палестину, Рамзес снова располагал возможностью заняться выполнением своей честолюбивой задачи в Азии в том пункте, где он начал это четыре года тому назад. Энергия, с которой он вел теперь свои кампании, вполне очевидна по достигнутым результатам, хотя мы совершенно лишены возможности проследить их течение. Снова двигаясь вниз по долине Оронта, он, вероятно, успел, наконец, вытеснить хеттов. Ни один из скудных документов эпохи не устанавливает этого факта, но ввиду того, что он делал завоевания далеко на север от Кадеша, последний, несомненно, очутился в его руках. В Нахарине он покорил страну вплоть до Тунипа, который также был взят им и где он поставил свою собственную статую. Но эти места слишком долго были свободны от дани фараону, чтобы легко принять на себя его иго. Кроме того, они были заняты хеттами, которые, быть может, продолжали оставаться там и под властью Рамзеса. Как бы тони было, хетты скоро привели этот край в состояние возмущения, и Рамзес нашел их в Тунипе, когда он вновь вернулся на север для подчинения отпавших земель. По-видимому, и на этот раз он действовал успешно. Во время штурма Тунипа с ним опять произошел случай, вследствие которого он сражался без кольчуги, но сведения об этом, к сожалению, слишком отрывочны, чтобы по ним составить себе точное представление о его подвиге. Записи утверждают, что он покорил Нахарину, Нижний Ретену (Северную Сирию), Арвад, Кефтиу и Катну в Оронтской долине. Отсюда очевидно, что дарования и стойкость Рамзеса как солдата стали в то время серьезно угрожать империи хеттов в Сирии, хотя остается вполне неопределенным, удалось ли ему удержать за собою эти северные завоевания.
Рамзес II и хетты
Приблизительно после пятнадцати лет войны важное событие во внутренней истории Хеттской империи привело кампании Рамзеса в Азии к неожиданному и решительному концу. Хеттский царь Метелла либо погиб во время битвы, либо пал от руки соперника, и ему наследовал на престоле его брат Хетасар. Хетасар. которому, быть может, было достаточно забот о поддержании своей власти и без ведения опасном войны с Рамзесом за обладание Северной Сирией, предложил фараону постоянный мир и заключение союзного договора. В двадцать первый год царствования Рамзеса (1272 г. до н. э.) гонцы Хетасара достигли египетского двора, находившегося в то время, как мы увидим позднее, в Дельте. Врученный ими договор был, разумеется, составлен заранее и принят представителями обеих стран, ибо теперь он имел окончательную форму. Он состоял из восемнадцати параграфов, написанных на серебряной таблице, наверху которой находились выгравированные или инкрустированные изображения «Сутеха, обнимающего подобие великого вождя Хатты» и богини, также обнимающей фигуру жены Хетасара Путухипы; рядом же с ними находились печати Сутеха Хеттского и Ра Эрненского, равно как и печати обеих царственных особ. Можно предполагать, что хеттский царь получил такую же копию документа от Рамзеса. Этот древнейший из дошедших до нас международных договоров носил заглавие: «Договор, составленный великим и доблестным вождем Хетты, Хетасаром, сыном Мерасара, великого и доблестного вождя Хетты, внуком Сеплеля, великого и доблестного вождя Хетты, на серебряной таблице, для Усермара-Сотепенра (Рамзеса II), великого и доблестного правителя Египта, внука Рамзеса I, великого и доблестного правителя Египта, – благой договор о мире и братстве, устанавливающий между ними мир навеки». Затем документ переходил к рассмотрению прежних отношений между двумя странами, далее делал общее определение настоящего соглашения и его специальных статей. Из числа последних важнейшими являлись отказ обоих правителей от всяких поползновений на завоевания за счет другого подтверждение прежних договоров между двумя странами, наступательный союз, влекущий за собою помощь одного против врагов другого, содействие при наказании провинившихся подданных, вероятно, в Сирии, и изгнание политических беглецов и эмигрантов. Добавление говорит о необходимости гуманного обращения с этими последними. Сонм богов и богинь страны хеттов и такое же множество земли египетской призывается в свидетели соглашения; при этом некоторые из наиболее значительных хеттских божеств заменены именами соответствующих городов. Замечательный документ заканчивается проклятием по адресу нарушителя трактата и благословением тех, кто будет соблюдать его, вернее, заканчивается им логически, ибо фактическим заключением служит вышеупомянутое добавление. Рамзес немедленно приказал высечь две копии с этого договора на стенах своих фиванских храмов, предпослав им при этом сообщение о прибытии хеттских послов и заключив их описанием фигур и других изображений на серебряной таблице. Предварительный набросок хеттского документа клинописью на глиняной таблице был найден Винклером в Богхазкее, в Малой Азии.
Следует отметить, что договор нигде не упоминает о границе, установленной обеими державами в Сирии, и мы можем лишь предполагать, что данные об этом заключались в одном из предыдущих соглашений, подтвержденных вышеприведенным договором. Трудно определить точное положение этой границы. Клинописные документы, находимые, начиная с 1906 г., Винклером в Богазкее показывают, что Аморея, по Верхнему Оронту продолжала оставаться в сфере влияния хеттских царей. Нельзя с уверенностью утверждать, что Рамзес неизменно расширял границы азиатских владений своего отца, по-видимому, за исключением одной только береговой полосы, где фараон высек две новых плиты на скалах вблизи Бейрута, рядом с плитой от четвертого года его царствования, с которой мы уже знакомы. Хеттский царь признан в трактате обладающим равными правами и прерогативами с фараоном, но, как обычно бывает на Востоке, все соглашение было истолковано Рамзесом на его памятниках как его великий триумф, и с этих пор он постоянно обозначает себя как покровителя хеттов. Раз заключенный, мир поддерживался, и, хотя вследствие этого Рамзесу пришлось пожертвовать стремлением приобрести новые земли в Азии, договор должен был удовлетворить обе стороны. Тринадцать лет спустя (1259 г. до н. э.) хеттский царь лично посетил Египет для присутствия на бракосочетании своей младшей дочери с Рамзесом. В блестящей процессии, во главе которой находилась его дочь, Хетасар в сопровождении царя Коде появился с богатыми дарами во дворце Рамзеса, и его военный эскорт смешался с египетскими войсками, с которыми он некогда сражался на сирийских равнинах. Хеттская принцесса получила египетское имя Маат-нефру-Ра, «Видящей красоту Ра», и заняла высокое положение при дворе.
Посещение ее отца было изображено на фасаде храма Рамзеса в Абу-Симбеле с сопутствующими повествовательными надписями, и ее статуя была поставлена рядом со статуей ее царственного супруга в Танисе. Придворные поэты прославили событие и изобразили хеттского царя посылающим царю Коде приглашение присоединиться к его путешествию в Египет, чтобы воздать почести фараону. Они утверждали, что Птах открыл Рамзесу, что он виновник счастливого события.
«Я сделал страну Хатти, – сказал ему бог, – подданной твоего дворца, я вложил это в их (хеттов) сердца, чтобы они предстали трепещущими стопами перед тобою, неся свои доходы, захваченные их вождями, всю их собственность в виде дани славе твоего величества. Его старшая дочь во главе их для ублаготворения сердца владыки Обеих Стран». Событие произвело впечатление также и на народ, и до нас дошла сказка (насколько нам известно, незаписанная вплоть до греческих времен), которая излагает сначала бракосочетание и повествует далее о том, как впоследствии, по просьбе отца принцессы, было отправлено к нему изображение фиванского Хонсу для изгнания злых духов из его одержимой дочери. Страна хеттского царя названа Бахтен, что означает, по-видимому, Бактрию. Не лишено возможности, что подобный случай имел место в период сношений между Хетасаром и Рамзесом. Несомненно, что дружеские отношения между двумя царствами продолжались без перерыва, и даже возможно, что Рамзес получил в жены и вторую дочь Хетасара. В течение всего продолжительного царствования Рамзеса договор не нарушался, и мир сохранялся, по крайней мере, еще в царствование его преемника Мернептаха.
Со времени заключения мира с Хетасаром Рамзесу уже не приходилось больше воевать. Возможно, что во второй год своего царствования он усмирил незначительные возмущения в Нубии, которые происходили и после войны с хеттами, но неизвестно, чтобы какая-нибудь из нубийских экспедиций возглавлялась им лично. На его памятниках, часто смутно, упоминается о ливийской кампании, и возможно, что пираты-шердены нападали вместе с ливийцами на западную границу Рамзеса в Дельте, номы не находим данных для характеристики этой войны.
С азиатскими походами Рамзеса II совершенно угас воинственный пыл Египта, пробудившийся при Яхмосе I в дни изгнания гиксосов. После того он никогда больше не возобновлялся. Лишь с наемными силами и под влиянием чужеземной крови в жилах царствующей фамилии делались временами в позднейшие эпохи попытки вернуть Сирию и Палестину. Отныне в течение долгого времени армия фараона служит только защитой против нападений извне. Власть над ней ускользает из его рук, пока, наконец, почитаемая линия Ра не сходит благодаря ей со сцены.
Империя Рамзеса II
Постройки Рамзеса II
Главенство Египта в азиатских делах неизбежно повлекло за собой перенесение правительственного центра на Ниле из Фив в Дельту. Эхнатон резко порвал с традицией империи, обязывавшей фараона иметь резиденцию в Фивах. Возможно, что Хоремхеб вернулся туда, но мы видели, что после возвышения XIX династии царю Сети I пришлось провести начало своего царствования на севере, и мы находим его живущим месяцами в Дельте. Планы Рамзеса II относительно завоеваний в Азии заставили, наконец, совершенно покинуть Фивы как царскую резиденцию. Они остались священной столицей государства, и фараон часто присутствовал на значительнейших празднествах ее храмового календаря, но его постоянная резиденция находилась на севере. Последнее обстоятельство вызвало развитие городов Восточной Дельты, какого они не знали раньше. Танис стал большим и цветущим городом с великолепным храмом, созданием архитекторов Рамзеса. Над его огромными пилонами возвышался монолитный колосс Рамзеса из гранита более 90 футов в высоту, весивший 900 тонн и видимый за много миль с плоской равнины окружающей Дельты. Вади-Тумилат, по которому, вероятно, уже проходил на восток к Горьким озерам Нильский канал, составлявший естественный путь сообщения между Египтом и Азией, был также объектом тщательной заботы со стороны Рамзеса. Фараон построил в нем, на полдороге к Суэцкому перешейку, «город хранилищ» Питом, или «Дом Атума». В западном его конце он и Сети основали город, как раз на север от Гелиополя, ныне известный под названием Тель-эль-Иехудие. В одном из пунктов Восточной Дельты фараон основал столичный город Пер-Рамзес, или «Дом Рамзеса». Местоположение его не установлено; его часто отождествляли с Танисом, но он должен был лежать у самой восточной границы, ибо поэт того времени, воспевавший его красоты, говорит о нем как о городе, находящемся между Египтом и Сирией. Кроме того, он был доступен для морской торговли. Пер-Рамзес стал правительственным центром, и в нем хранились все государственные документы, но визирь имел свою резиденцию в Гелиополе. Сам Рамзес почитался одним из городских богов. Благодаря этим городам и другим великим предприятиям Рамзеса в этой области, центральная часть Восточной Дельты стала известной под названием «страны Рамзеса», которое настолько утвердилось за ней, что еврейское предание распространило его назад, на дни Иосифа и его присных, когда ни один Рамзес не сидел еще на престоле. Если цветущее состояние Дельты того времени являлось почти неизбежным следствием замыслов Рамзеса относительно Азии, то, с другой стороны, его энергичный дух ощущался не менее сильно и в остальном государстве, где такие мотивы отсутствовали. От его построек в Гелиополе ничего не осталось, и сохранились только самые скудные остатки его храмов в Мемфисе. Мы уже отмечали его обширную строительную деятельность в Абидосе, где он достроил великолепный храм своего отца. Он не удовольствовался этим и воздвиг еще свой собственный заупокойный храм недалеко от храма Сети. В Фивах он затратил большие сокровища и массу рабочих сил на довершение заупокойного храма своего отца, другого великолепного святилища для заупокойной службы в память его самого, известного всем современным посетителям Фив как Рамессеум. Он расширил Луксорский храм посредством обширного двора и пилона, и его архитекторы достроили колоссальный гипостильный зал Карнакского храма, величайшее по размерам здание как древнего, так и нового мира, начатое уже при первом Рамзесе, деде фараона. Немногие из числа больших храмов Египта не имеют какого-либо чертога, зала, колоннады или пилона с его именем, ради увековечения которого царь не задумывался осквернить или разрушить любой древний памятник страны. Постройки царя Атоти, VI династии, послужили материалом для храма Рамзеса в Мемфисе, фараон расхитил пирамиду Сенусерта II в Иллахуне, разрушил вокруг нее замощенную площадь и разбил на куски великолепные памятники, стоявшие на ней, с целью получения материала для своего собственного храма в соседнем Гераклеополе. В Дельте он с равной бесцеремонностью использовал памятники Среднего царства, и, чтобы получить нужное пространство для расширения Луксорского храма, он срыл изысканную гранитную молельню Тутмоса III и употребил вдело добытые таким путем материалы, причем стоявшее на них имя Тутмоса оказалось замурованным внутри новой каменной кладки. Нет числа памятникам его предков, на которых он начертал свое имя. При всем том его собственное, не подложное строительство совершенно превосходило по величине и протяжению все сделанное когда-либо его предками. Воздвигнутые им строения были наполнены бесчисленными памятниками, в особенности его собственными статуями и обелисками. Первые представляют собою величайшие из числа когда-либо сделанных монолитных статуй. Мы уже упоминали о высочайшей из них в танисском храме; был еще другой гранитный монолит, возвышавшийся над пилонами Рамессеума в Фивах, который, хотя и менее высокий, весил около 1000 тонн. По мере того как проходили годы и он праздновал юбилей за юбилеем, обелиски, воздвигаемые им в ознаменование этих празднеств, быстро вырастали в храмах. В одном Танисе Рамзес поставил их не менее четырнадцати, которые все теперь лежат на земле; три его обелиска находятся в настоящее время в Риме, и из числа двух, воздвигнутых в Луксоре, один стоит в Париже. Кроме средств, затраченных на сооружение, каждый такой храм требовал богатого обеспечения. Сообщив о том, как строился из чудного известняка его храм в Абидосе, украшенный гранитными косяками и дверями из меди, оправленными в сплав золота и серебра, Рамзес говорит относительно его обеспечения, что «были установлены для него (бога) постоянные ежедневные приношения, в начале времен года, все празднества в свое время... Он (Рамзес) наполнил его всем, наводнил пищей и запасами, быками, телятами, волами, гусями, хлебом, вином, фруктами. Он был снабжен рабами-крестьянамп, (количество) его полей было удвоено, его стада – умножены; амбары были наполнены так, что они ломились; кучи зерна возвышались до неба... для житницы божественных приношений из добычи его победоносного меча. Его сокровищница была наполнена всякими ценными камнями, серебром, золотом в слитках; хранилище было наполнено всевозможными вещами из дани со всех стран. Он разбил много садов, усаженных всякого рода деревьями, всевозможными приятными благовонными кущами, растениями из Пунта». Все это было сделано для одного только храма; обеспечение подобным же образом всех его многочисленных храмов представляло собой серьезную экономическую проблему.
Несмотря на перенесение правительственного центра на север, юг не остался в пренебрежении. В Нубии Рамзес почитался божеством-покровителем, там было воздвигнуто не менее шести новых храмов великим богам Египта Амону, Ра и Птаху; во всех них Рамзесу воздавалось более или менее преобладающее поклонение, а в одном его жене Нефертити поклонялись как главному божеству. Из его нубийских святилищ наиболее прекрасным является большой храм в скалах Абу-Симбела, вполне заслуженно представляющий собою конечную цель современных путешественников по Египту. Нубия приобретала все более и более египетский отпечаток, и страна между первыми и вторыми порогами была прочно приобщена к цивилизации фараонов. Старые туземные вожди фактически исчезли, страной полновластно управляли административные чиновники, и там существовал даже суд с наместником в качестве главного судьи.
Великие строительные предприятия Рамзеса потребовали больших затрат, в особенности труда. Хотя он не мог доставать из Азии рабов в таком значительном количестве, как это делали его великие предшественники из XVIII династии, тем не менее его постройки возводились при помощи подневольного труда. Едва ли можно сомневаться в точности предания евреев, приписывающих угнетение одного их племени строителю Питома и Рамзеса; тот факт, что это племя спаслось бегством из страны, дабы избежать такого труда, вполне согласуется с тем, что нам известно относительно эпохи. Сношения с Палестиной и Сирией были теперь более тесны, чем когда-либо раньше. Письмо пограничного чиновника эпохи преемника Рамзеса II говорит о пропуске табора эдомских бедуинов через крепость в Вади-Тумилате с тем, чтобы они могли пасти свои стада у питомских озер, как это делали евреи в дни Иосифа. В черновых записях одного из писцов коменданта, вероятно, пограничной крепости Джару на Суэцком перешейке мы находим также упоминание о людях, которым, он давал пропуск: гонцах с письмами к офицерам палестинских гарнизонов, к царю Тира и к офицерам, участвовавшим в то время под начальством царя в сирийском походе, не считая офицеров, везших донесения или спешивших в Сирию в армию фараона. Хотя никогда не существовало непрерывных фортификаций, значительных по протяжению, поперек Суэцкого перешейка, все же имелась линия укреплений, из которых одним был Джару, а другим, вероятно, Рамзес, в достаточной мере преграждавшая пути сообщения между Египтом и Азией. Оборонительная линия не распространялась на южную половину перешейка, но ограничивалась территорией между озером Тимса и Средиземным морем; начинаясь около этого последнего, линия крепостей шла на юг и, минуя вышеназванное озеро, загибала на запад в Вади-Тумилат. Поэтому еврейское предание рисует бегство израильтян через южную половину перешейка, не захваченную оборонительной линией, которая иначе могла бы их задержать. Прилив и отлив торговых караванов через Суэцкий перешеек был даже интенсивнее, чем в эпоху XVIII династии, и Средиземное море белело парусами египетских галер.
За столом фараона подавались редкости и деликатесы с Кипра, из страны хеттов и амореев, из Вавилонии и Нахарины. Тщательно сделанные колесницы, оружие, бичи и посохи с золотыми оправами из палестинских и сирийских городов наполняли его склады, а его стойла славились чудными вавилонскими конями и скотом из страны хеттов. В состав имущества богатого человека входила галера, совершавшая рейсы между Египтом и сирийскими берегами для доставки пресыщенному египтянину предметов роскоши из Азии, и даже заупокойный храм Сети I в Абидосе владел собственным морским судном, пожертвованным Рамзесом для того, чтобы в него привозились с Востока жертвенные продукты. Дома богатых людей были наполнены самыми изысканными изделиями азиатских ремесленников и художников, которые сильнейшим образом влияли на египетское искусство. Страна кишела рабами семитского и иного азиатского происхождения, а финикийские и другие иноземные торговцы были настолько многочисленны, что в Мемфисе существовал особый квартал для чужестранцев с храмами Ваала и Астарты, и эти боги, равно как и другие семитские божества, проникли в египетский пантеон. Диалекты Палестины и соседних областей, одним из которых был еврейский, сообщили много семитских слов разговорному языку тех дней, так же как и изысканных выражений, которыми любили украшать свои сочинения ученые писцы. Мы находим очень часто такие слова в папирусах XIX династии за четыре или пять столетий до того, как они появляются в еврейских книгах Ветхого Завета. Царская фамилия не избегла подобного влияния, любимая дочь Рамзеса носила семитское имя Бинт-Анат, означающее «Дочь Анаты» (сирийской богини), а один из царских жеребцов назывался Анат-Херте – «Анат удовлетворена».
Влияние обильного притока азиатских элементов, уже заметное в эпоху XVIII династии, было теперь весьма глубоким, и не один чужеземец семитской крови входил в милость и достигал высокого положения при дворе или в правительственной иерархии. Сириец по имени Бен-Озен занимал должность главного глашатая, или маршала, при дворе Мернептаха, но никогда не был, как иногда утверждают, регентом. Удачная торговля приносила иноземцам в Египте богатство и могущество. Сирийский капитан по имени Бен-Анат мог выдать свою дочь за одного из сыновей Рамзеса II. В армии для малоазиатов была открыта блестящая карьера, хотя низшие ряды войск фараона пополнялись преимущественно рекрутами из числа западных и южных народов. В пятитысячном военном отряде, посланном Рамзесом в хаммаматские каменоломни, нельзя найти ни одного египтянина: более четырех тысяч из них были шерденами и ливийцами, а остальные неграми, находившимися, как мы видели, в египетских рядах уже в эпоху VI династии. Опасные стороны подобной системы уже обнаруживались и вскоре дали себя почувствовать царскому дому, бессильному противостоять им. Воинственный дух, сделавший Египет первой мировой империей, держался всего несколько столетий, и по существу невоинственный народ вернулся к своей обычной мирной жизни в тот самый момент, когда восточная часть Средиземного моря и ливийские племена предлагали фараону великолепных наемных солдат, которыми он, конечно, не мог при таких условиях не воспользоваться.
Египетское искусство эпохи Рамзеса II
Несмотря на то, что азиатские походы не восстановили империю Тутмоса III, вся Палестина и, может быть, часть Северной Сирии продолжали платить дань фараону; на юге же граница империи находилась по-прежнему в Напате, ниже четвертых порогов. Бывали торжественные парады, когда великолепный фараон в расцвете сил принимал сановников империи, начиная с наследника престола и высокопоставленных особ и кончая главами отдаленных городов, – блестящую процессию, приносившую дань и подати со всего его царства, от южных пределов Нубии до хеттской границы в Сирии. Притекавшие богатства все еще служили высоким целям. Искусство продолжало процветать. Египетским скульптором никогда не производилось ничего совершеннее превосходной статуи юноши Рамзеса, шедевра Туринского музея, и даже колоссальные статуи, подобные находящимся в Абу-Симбеле, представляют собою прекрасные портреты. Если допускать, что искусство клонилось к упадку, все же не следует забывать, что в то время существовали мастера рельефа, способные запечатлеть на камне изысканные, несмотря на свою холодность, черты любимой дочери фараона Бен-Анат. Как ни много недостает большому карнакскому храму в отношении чистоты работы, присущей созданиям XVIII династии, все же это самое внушительное здание в Египте, и в конце концов, как говорит Рескин, размеры сами говорят за себя. Тот, кто стоит впервые в тени его подавляющих своей величиной колоннад, этого леса могучих стволов, грандиознейших из когда-либо созданных человеческими руками, увенчанных выступающими капптелями нефа, из которых на каждой могут стоять одновременно сто человек; кто созерцает огромные пролеты его крыльев, покрытых сверху архитравами, весящими каждый сотню тонн, и знает, что в его стенах поместился бы весь собор Нотр-Дам, и притом далеко не вплотную; кто охватит взглядом колоссальный портал. над которым некогда находилась в качестве притолоки глыба более 40 футов длиной и около 150 тонн весом, – такой наблюдатель, говорю я, исполнится глубокого уважения к эпохе, создавшей этот величайший из когда-либо воздвигнутых людьми зал с колоннами. И если внимательный взор получит большее впечатление от его величины, нежели от красоты его линии, то не следует забывать, что те же самые архитекторы создали заупокойный храм фараона – Рамессеум, здание не уступающее тонкой красотой лучшим произведениям XVIII династии. Также и в Нубии, где узкая полоса земли между Нилом и скалами либо была недостаточна, либо не могла быть приспособлена для возведения каменных храмов, высеченных в скалах, святилища Рамзеса представляют собою ценный вклад в местную архитектуру. Ни одни посетитель храма в Абу-Симбеле никогда не забудет торжественного величия уединенного святилища, взирающего на реку из темных скал. Но в числе множества зданий, построенных для Рамзеса его архитекторами, неизбежно находилось немало таких, которые были лишены всякой жизни и свежести или, как пристройка к Луксорскому храму, были тяжелы, вульгарны и самой неряшливой работы. Все эти здания были украшены ярко расписанными рельефами, изображавшими отважные подвиги фараона во время различных его войн и, как мы уже отмечали, в особенности – его отчаянную борьбу в битве под Кадешем. Последняя представляла собой самую сложную композицию из числа тех, на какие дерзали египетские рисовальщики.
Извивающаяся река, защищенный рвом город, бегущий враг, осторожный царь хеттов, окруженный воинами и, тем не менее, открыто воздерживающийся от непосредственного Участия в битве – в виде резкого контраста с яростным нападением фараона, – все это Исполнено с умением, хотя и отмеченным бессознательностью в сфере временных и пространственных отношений, всегда характерной для египетских, равно как и вообще для всяких других ранневосточных композиций. В то время как рельефы эпохи Рамзеса, таким образом, обнаруживают несомненный прогресс в искусстве композиции, с другой стороны, бесчисленные находящиеся на них фигуры слишком мало индивидуально очерчены и часто плохо нарисованы. Тем не менее, нигде в восточном мире нельзя найти столь изысканных произведений в продолжение шестисот лет или более того.
Египетская поэзия эпохи Рамзеса II
Доблестная самооборона Рамзеса в битве под Кадешем не только имела влияние в сфере графического искусства; она также могущественно действовала на воображение придворных поэтов, из которых один сочинил поэму в прозе, воспевавшую битву. Эта поэма обнаруживает значительное литературное мастерство и является наиболее эпическим произведением египетской литературы. Мы узнаем из нее, что враги покрывали холмы, как кузнечики; эпизода, повлекшие за собой катастрофу, описаны точно и ясно, и, когда фараон показывается один среди врагов, поэт рисует его взывающим о помощи к своему отцу Амону, и бог, слыша из далеких Фив вопль своего сына, отвечает и придает ему силы для поединка словами, дышащими возвышенным, героическим духом эпической поэмы. Понимание автором драматических контрастов поразительное. Он описывает ужас царского возничего с тем, чтобы противопоставить его неустрашимому фараону и вложить в уста Рамзеса гордую ободряющую речь. Когда это миновало и критический момент остался позади, мы открываем, к своему удовольствию, среди прочего эпическую черту в клятве Рамзеса всегда кормить из собственных рук смелых коней колесницы, вынесших его невредимым из столкновения. Копия с этого сочинения была снята на папирусе писцом по имени Пентеуера (Пентаур), которого первые исследователи документа ошибочно приняли за его автора. Настоящий автор неизвестен, и обычно продолжают приписывать честь составления поэмы все тому же Пентауру. В отношении формы эта героическая поэма открывает новые пути, но она появилась в слишком поздний период национальной истории Египта, чтобы послужить импульсом для подлинно великого эпического творчества. Воинственный пыл и творческий дух миновали в Египте. Однако в сказке XIX династия выказала поистине большую плодовитость в соединении с естественным натурализмом, совершенно отбросившим все следы искусственного стиля Среднего царства. Уже в эту последнюю эпоху появились сборники безыскусных народных сказок, часто вращавшихся около исторического мотива, и такие сказки, составленные на простом народном языке, вызвали к себе в начале XVIII династии достаточное литературное уважение, чтобы быть записанными. Хотя XVIII династия обладала такими сказками, все же большая часть дошедших до нас манускриптов подобного рода относится к XIX династии и позже. В это время находим мы историю столкновения между гиксосским царем Апопи и Секененра из Фив – сказку, потерянный конец которой, несомненно, содержал народную версию изгнания гиксосов. Читатель припомнит, что она дополнила наши скудные сведения относительно гиксосов. Народ любил останавливаться на подвигах военачальников Тутмоса III и рассказывал о Тути и взятии им Иоппии путем введения в город египетских солдат, спрятанных в корзинах, навьюченных на ослов, – сказка, послужившая, быть может, прототипом «Али-Бабы и сорока разбойников». Но безыскусная прелесть повести о заколдованном царевиче совершенно превосходит подобные исторические сказки. Единственный сын, он обречен богинями Хатор при самом рождении умереть от крокодила, змеи или собаки. Во время путешествия по Сирии ему удается взобраться на башню, куда заключил свою дочь князь Нахарины с тем, чтобы тот из знатных сирийских юношей, чья сильная рука и решимость позволят ему взлететь к окну девушки, взял бы ее в жены. Но так как царевич скрыл свое настоящее происхождение и выдал себя за сына египетского возничего, то царь Нахарины отказывается отдать за него свою дочь и хочет его убить. Но тут молодая девушка спасает милого, поклявшись в своем твердом решении покончить с собой, если только его убьют. Тогда царь смягчился, и царевич получил свою невесту. После того как он избежал смерти от крокодила и змеи, возможно, он пал жертвой своей верной собаки, сопровождавшей его из Египта. Конец повести потерян. Это древнейший из известных нам примеров почти всемирно распространенного мотива, где юноша должен пройти через испытание или состязание, чтобы добыть себе жену, – мотив, позднее встречающийся в более совершенных произведениях, именно в греческой драме, например в легенде об Эдипе и сфинксе, ставшей бессмертной благодаря трагедии Софокла. Пастушеская сказка, исполненная идиллической простоты, повествует о двух братьях, живущих вместе. Старший женат и является собственником, тогда как младший находится при нем «на положении сына». Но вот с младшим братом случается происшествие, позднее перенесенное на еврейского героя Иосифа. Жена старшего брата пытается его соблазнить, но, найдя его непоколебимым, оговаривает его, чтобы отомстить, перед своим мужем. Юноша, предупрежденный своим скотом в то время, когда он гнал его в стойла, спасается бегством, и здесь сказка сменяется рядом полумифических эпизодов, не столь непритязательных, как начальная глава. Число таких сказок должно было быть легион, и в греческие времена они составляли все, что многие эллинские писатели, и даже жрец Манефон, знали о древних египетских царях.
Хотя многое в этой литературе является поэтическим по содержанию и по духу, тем не менее, ей недостает поэтической формы. Но эта форма все же существовала, и в числе песен этого периода имеется несколько поэм, вполне достойных занять место и в более совершенной литературе. Существовали также любовные песни, которые в этой стране, лишенной сильного воображения, обладали непосредственным чувством, понятным и нам в настоящее время. Религиозные поэмы, песни и гимны изобиловали, и некоторые из них носят несомненно литературный характер. Мы еще вернемся к ним, говоря о религии эпохи. Многочисленные корреспонденции писцов и чиновников, упражнения и примерные письма учеников писарских школ, указы, храмовые летописи и отчеты – все это детально восстанавливает картину, необыкновенную по полноте и интересу.
Религия и жречество при Рамзесе II
Значительно большая часть сохранившейся литературы того времени имеет характер религиозный, и, поскольку она отпрыск государственной религии, она не вызывает к себе сочувствия. Со времени низвержения Эхнатона и возвращения к условностям прошлого государственная религия утратила всякую жизненность и не обладала больше в руках ортодоксальных жрецов творческими силами. Тем не менее, религия известным образом эволюционировала или, по меньшей мере, двигалась в известном направлении, и притом весьма быстро. Государство, тесно связанное с религией, все больше и больше начало рассматриваться как преимущественно религиозное установление, долженствующее восхвалять и почитать богов в лице своего главы – фараона. Наряду с другими указаниями на этутенденцию, о ней в значительной мере говорят и наименования храмов. Святилища, называвшиеся прежде «Сияние Сияний», «Сияющее Среди Памятников», «Дар Жизни», и т. п., именовались теперь «Обиталище Сети в доме Амона» или «Обиталище Рамзеса в доме Птаха». Тенденция, уже заметная в эпоху Среднего царства, стала отныне всеобщей, и каждый храм обозначался, как святилище царствующего фараона. То, что долгое время было только жреческой теорией и государственным идеалом, начало теперь фактически реализовываться: империя должна была стать достоянием богов, а фараону надлежало посвятить себя обязанностям всеохватывающего верховного жречества. Храмовые наделы, свободные от податей, стали играть значительную экономическую роль, и мы видели, что Сети I и Рамзес искали новые источники доходов в связи с возраставшими требованиями жрецов. Государственная жизнь с возобладанием одной функции постепенно исказилась, и благосостояние и экономические ресурсы страны были постепенно поглощены жречеством, пока, наконец, ремесла не стали лишь одним из элементов поддержания богов. По мере увеличения богатств и могущества, главным образом, Амона, верховный жрец в Фивах становился все более и более значительной политической силой. Вспомним, что он был главой объединенных жреческих корпораций всей страны, другими словами – руководил наиболее влиятельной политической организацией. В результате верховный жрец Амона при Мернептахе (сыне и преемнике Рамзеса II), а быть может, уже и при самом Рамзесе, мог пойти дальше и назначить собственного сына своим преемником, утвердив, таким образом, прочно свою фамилию во главе могущественнейшей иерархии в Египте. Так как царская династия могла быть низвергнута, то эта фамилия оказывалась для нее опасной, и кончилось действительно тем, что фараоны были лишены престола жрецами. Но до этого события еще оставалось около 150 лет, и тем временем верховный жрец направлял свое влияние и силу на фараона, предъявляя все новые требования к его казне, пока, наконец, к концу XIX династии Амон не приобрел в свою собственность даже известную золотоносную область в Нубии. Она управлялась наместником Куша, который поэтому принял добавочный титул «губернатора золотоносной области Амона». Так постепенно возникло жреческое государство, описанное Диодором, на которое египетские жрецы греческих времен оглядывались, как на золотой век. В то время, как внутреннее содержание господствующей религии уже давно было установлено доминирующей жреческой корпорацией, ее внешние проявления были только теперь разработаны ею в обширную и ненарушимую систему, и близость каждого фараона к жрецам определялась степенью его податливости на их требования.
Хотя государственная религия состояла из формальностей, тем не менее, деятельность фараонов не была лишена моральных основ. Мы видели усилия Хоремхеба увеличить честность в отношениях государственных чиновников с подданными, мы отмечали уважение Тутмоса III к истине. В посвятительной надписи в своем заупокойном храме в Фивах Рамзес III заявляет, что он не сносил ни одной древней гробницы с целью получить достаточно места для своей постройки. И он также желает, чтобы знали, что он достиг высокого положения, не лишая никого престола. При всем том мы уже отмечали варварское презрение к святости памяти предков со стороны Рамзеса II. То, о чем молились эти цари, не касалось ни нравственности, ни непорочной жизни: они желали одних материальных благ. Рамзес IV просит Осириса: «И да даруешь ты мне здоровье, жизнь, многолетие и продолжительное царствование; долгую жизнь каждому моему члену, зрение моим глазам, слух моим ушам, радость моему сердцу – ежедневно. И да даруешь ты мне есть, пока я не насыщусь, и да даруешь ты мне пить, пока я не утолю своей жажды. И да утвердишь ты моих потомков царями во веки веков. И да даруешь ты мне удовлетворение каждый день, и да услышишь ты мой голос при всех моих речениях, когда я буду говорить их тебе, и да даруешь ты мне их с любящим сердцем. И да даруешь ты мне высокие и обильные Разливы Нила, дабы совершать тебе божественные приношения и дабы совершать божественные приношения всем богам и богиням Юга и Севера, дабы сохранять в живых божественных быков, дабы сохранять живым народ во всех твоих странах, его скот и его рощи, которые соделала твоя рука. Ибо ты – тот, кто сотворил их всех, и ты не можешь покинуть их, дабы осуществить относительно них другие намерения, ибо это несправедливо».
Более возвышенная форма личной религии развивалась среди избранного класса народа, сравнительно с чувственным материализмом, выраженным в этой царской молитве. Прекрасный гимн Амону, популярный в то время, заключает в себе много иных идей, преобладавших в религии Атона. Другие религиозные поэмы показывают, что постепенно возрастало личное отношение верующего к богу, в котором он видит друга и покровителя людей. Так, один говорит: «Амон-Ра, я люблю тебя, и я заключил тебя в моем сердце... Я не подпадаю заботе в моем сердце; то, что говорит Амон, процветает». Или еще: «Амон, преклони свой слух к тому, кто стоит один в судной палате», и, когда палата подкуплена богатыми взятками, Амон становится «визирем бедняков». Человек также понимает смысл греха и восклицает: «Не карай меня за многие мои прегрешения». Вошедшая в пословицу мудрость эпохи носит в значительной степени тот же характер. В то время, как прежде она внушала только надлежащее поведение, теперь она побуждает ненавидеть зло и гнушаться того же, что и бог. Молитва должна быть безмолвным устремлением сердца, и мудрец молится Тоту: «О ты, сладостный родник для жаждущего в пустыне! Ты закрыт перед тем, кто говорит, но ты открыт перед тем, кто хранит молчание. Когда хранящий молчание приходит, вот – он находит родник». Тлетворная сила магической литературы, повсюду теперь распространяемой жрецами, постепенно погасила эти стремления среднего класса, и последние следы моральных воззрений мало-помалу исчезли из религии Египта. Единственно только в это время можем мы познакомиться с религиозными воззрениями простого народа. Присвоение храмов государством уже давно лишило его древних алтарей. Беднякам не было места среди великолепия, и не могли они предложить ничего, достойного внимания бога, окруженного блеском. Так как скромный древний культ великих богов уже давно перестал существовать, то простой народ мог лишь обратиться к множеству малых гениев, или духов, веселья и музыки, полубогам, которые, посещая ту или иную область, проявляли участие и готовность помогать смиренным в их повседневных нуждах и заботах. Каждый предмет мог стать богом простого парода. Человек, пишущий из Фив, препоручает своего друга Амону, Мут и Хонсу, великим божествам своего города, а также – «великим вратам Беки, восьми обезьянам, находящимся на переднем дворе», и двум деревьям. В фиванском некрополе Аменхотеп I и царица Нефертити стали любимейшими местными божествами, и человек, случайно попавший рукой в отверстие, где лежала большая змея, не будучи укушен ею, немедленно ставил плиту с описанием происшествия и выражением признательности Аменхотепу, чья сила одна спасла его. Другой в чем-нибудь провинился перед богиней, обитавшей по народному поверью на вершине холма в том же некрополе, и, когда богиня избавляла его от болезни, которой она же сама покарала его, он ставил в ее честь такой же па – мятник. Равным образом и мертвецы могли вредить живым, и офицер, которого мучила его покойная жена, написал ей письмо с выговором, которое вложил в руку другого умершего, чтобы оно надлежащим образом было передано в потустороннем мире его жене. Кроме местных богов или полубогов и древних царей, также и иноземные боги Сирии, принесенные множеством азиатских рабов, появляются среди тех, к которым обращался народ; Ваал, Кедеш, Астарта, Решеп, Анат и Сутех часто фигурируют на вотивных таблицах. Сутех, форма Сета, перешедший из Египта в Сирию и затем вернувшийся назад с гиксосами, даже стал любимейшим божеством, богом и патроном столицы Рамзеса II. Также начинает появляться почитание животных как среди народа, так и в официальных кругах.
Молодой фараон, при котором медленно совершались эти важные перемены, был на наш взгляд, слишком мягок к ним, чтобы мы могли определить, что это был за человек. Все его указы, почти без исключения, жреческого происхождения, И во всех настолько преобладает – или, можно сказать, составляет все их содержание – жреческая лесть с бесконечными повторениями условного подобострастия, что мы едва можем разглядеть его личность сквозь туман бессмысленного словоизвержения.
Характер Рамзеса II и значение его царствования
Его великолепная статуя в Турине, как показывает его сохранившееся тело, представляет собою верный портрет, показывающий нам, по меньшей мере, его внешний вид. Он был высок ростом и хорошо сложен, с чертами мечтательной и почти женственной красоты, отнюдь не передающими той мужественности, которой он, без сомнения, обладал. Происшествие под Кадешем, бесспорно, выставляет его человеком весьма решительным и способным на величайшее напряжение; неукротимый дух, проявленный им тут, обнаруживается также и в упорстве, с которым он вел войну против великой Хеттской империи, и совершал свои завоевания – хотя и недолговечные – в глубине Северной Сирии. После приблизительно пятнадцати лет походов, во время которых он более чем искупил почти фатальную ошибку, допущенную им под Кадешем, он был склонен наслаждаться вполне заслуженным миром. Он был необычайно горд и с большим тщеславием изображал свои войны на памятниках, чем это когда-либо делал Тутмос III. Он любил легкую и приятную жизнь и безудержно предавался чувственным удовольствиям. У него был огромный гарем, и с годами число его детей быстро увеличивалось. Он имел более ста сыновей и, по меньшей мере, пятьдесят дочерей, на некоторых из которых он сам женился. Он оставил после себя настолько многочисленное семейство, что последнее образовало особый благородный рамессидский класс, который еще спустя четыреста лет носил среди других титулов имя Рамзеса не как отца, а как обозначение класса или ранга. Так как, быть может, он не был в состоянии найти подходящих по знатности и состоянию жен для множества своих сыновей, то один из числа последних, как мы видели, женился на дочери сирийского военачальника. Рамзес очень гордился своим огромным семейством и часто приказывал скульпторам изображать своих сыновей и дочерей в длинных рядах на стенах храмов. Старшие сыновья сопровождали его в походах, и, согласно Диодору, каждый отряд его армии находился под командой одного из них. Его любимцем был Хамуас, которого он сделал верховным жрецом Птаха в Мемфисе. Но вниманием его пользовались все, и его любимейшие жены и дочери появляются весьма часто на его памятниках.
В тридцатую годовщину своего царствования Рамзес отпраздновал первый юбилей, поручив заботы о церемониях любимому сыну Хамуасу, великому магу и верховному жрецу Птаха, память о котором еще жила в народных египетских сказках спустя тысячу лет. Затем прошло еще двадцать лет, в течение которых Рамзес каждые три года праздновал юбилей – в общем не менее девяти раз – число, значительно превосходящее те, которые отмечают царствование кого бы то ни было из его предшественников. Обелиски, воздвигавшиеся в этих случаях, уже привлекали наше внимание. Увековечив свое имя в обширных строениях, рассеянных вдоль всего Нила, от топей Северной Дельты до четвертых порогов, Рамзес жил среди великолепия, превосходившего даже пышность Аменхотепа III. С ним закатывалась слава почитаемой линии. По мере того как проходили годы, сыновья его юных лет похищались смертью, и не было уже Хамуаса для ведения церемоний вовремя юбилеев престарелого царя. Они умирали один за другим, пока, наконец, не стало двенадцати, и тринадцатый не стал старшим и наследником престола. И тем не менее, престарелый царь все еще жил. Он утратил энергию для военных подвигов. Ливийцы и союзные с ними морские народы – ликийцы, сардинцы и эгейские племена, некогда сметенные им с берегов или взятые силой в ряды египетской армии, – теперь безнаказанно вступали в западную часть Дельты. Ливийцы двигались вперед, постепенно доведя свои поселения почти до самых ворот Мемфиса, и пересекли Южную Дельту под самыми стенами Гелиополя, служившего резиденцией визирю. Старческая дряхлость делала царя глухим к тревогам и жалобам, в результате которых посягателей на египетскую территорию постигла бы немедленная кара в дни его исполненной сил юности. Среди роскоши великолепной резиденции в Восточной Дельте угрожающее положение в противоположной ее части никогда не пробуждало Рамзеса от овладевшей им летаргии. Наконец, после шестидесятисемилетнего царствования, более 90 лет от роду он скончался (1224 г. до н. э.), будучи в последнее время уже тягостью для империи. Мы можем еще теперь смотреть на иссохшее лицо девяностолетнего старца, очевидно, мало изменившееся, сравнительно с тем, каким оно было в вышеупомянутые дни великолепия в столице Рамзеса, и в котором еще весьма заметно сходство с его юношеским лицом на благородной туринской статуе.
Вероятно, ни один фараон не производил большего впечатления на свою эпоху. Четверть века спустя началась линия царей, носивших его имя. Один из них молился о том, чтобы ему было даровано 67-летнее царствование, как и его великому предку, и все они с различным успехом подражали его славе. Он наложил на них всех свою печать на протяжении 150 лет; нельзя было быть фараоном, не будучи в то же время Рамзесом. Если бы они обладали воинственной силой, проявленной Рамзесом в дни юности, то это влияние было бы не столь вредным, но в эпоху, когда Египет совершенно утратил свою жизнедеятельность, влияние памяти Рамзеса клонилось лишь к усиленно жреческих тенденций, и без того преобладавших в государстве. Таким образом, ощутимее всего сказывалось влияние Рамзеса последней половины его царствования. В дни, когда Египет должен был бы опоясаться мечом и собрать все силы для борьбы, где шел вопрос о самом его существовании, он передал свое оружие наемным чужестранцам и расточал сокровища на храмы, уже и без того слишком богато обеспеченные для экономической безопасности государства.
Рамсес II Великий - фараон XIX династии Древнего Египта, правивший приблизительно в 1279 - 1212 гг. до н. э. Сын фараона Сети I и царицы Туйи, один из величайших фараонов Древнего Египта взошёл на престол в молодом возрасте: около двадцати лет. Первой главной супругой Рамсеса II была знаменитая красавица Нефертари Меренмут, которой был посвящен малый храм в Абу-Симбеле. После преждевременной смерти царицы, погребенной в уникальной по своей красоте гробнице в Долине цариц (QV66), её место заняла её старшая дочь - принцесса Меритамон, колоссальная статуя которой перед руинами первого пилона храма Мина в Ахмиме дошла до наших дней. Среди других жен царя наиболее известны царицы Иситнофрет I, её дочь Бент-Анат, а также царицы Небеттауи, Хенутмира, младшая сестра Рамсеса II, и две дочери хеттского царя Хаттусили III. Таким образом, Рамсес II имел, по крайней мере, восемь жён и десятки наложниц, от которых у него было 40 дочерей и 50 сыновей, в том числе тринадцатый сын будущий фараон Мернептах от царицы Иситнофрет I.На 1-м году своего правления на освободившееся место первого жреца Амона Рамсес II поставил верного ему Небуненефа, ранее занимавшего пост первого жреца Тиниского бога Онуриса. На 3-ем году правления Рамсеса II всего на 6-метровой глубине удалось, наконец, найти воду на золотых рудниках в Вади-Алаки, что значительно повысило там добычу золота.
Смена фараонов могла, как и в прежние времена, побудить у угнетенных народов надежды на удачные восстания. Примерно на 2-м году правления Рамсес II одержал победу над шерданами - представителями одного из "народов моря". Считается, что впоследствии они заселили остров Сардинию. Египетские надписи говорят о кораблях неприятеля и разгроме его во время сна. Пленные шерданы, по -видимому, были включены в ряды египетского войска, так как позднее изображения показывают их, бьющимися в Сирии и Палестине в первых рядах воинов Рамсеса II.
Предположительно, в 4-й год правления Рамсес II предпринял свой первый поход в Переднюю Азию, направленный на подчинение морского побережья Палестины и Финикии. В ходе этого похода Рамсес II взял город Берит и достиг реки Элевтерос (Эль-Кебира), где поставил свою памятную стелу. Это событие стало поводом для объявления войны между Рамсесом II и хеттским царем Муваталли.
Весной 5-го года своего правления Рамсес II, собрав более чем 20-тысячное войско, выступил из пограничной крепости Чилу во второй поход. Через 29 дней четыре воинских соединения египтян, названные в честь Амона, Ра, Птаха и Сета, разбили лагерь на расстоянии одного перехода от Кадеша. Одно из соединений, называвшееся по-ханаански "молодцы", и составленное фараоном, видимо, из отборнейших воинов, ещё раньше было послано вдоль морского побережья для последующего воссоединения с основными силами у Кадеша. На утро следующего дня войско египтян начало переправу через Оронт у Шабтуна. Введенный в заблуждение подосланными в египетский лагерь хеттскими лазутчиками, которые уверяли, что хетты отступили далеко на север, к Халебу, Рамсес II с одним, уже переправившимся отрядом "Амона", не дожидаясь переправы всего остального войска, двинулся к Кадешу.
В заречной равнине, к северо-востоку от крепости, скрытое городом в полной боевой готовности стояло всё войско Хеттского царства и его союзников. Согласно египетским источникам, хеттская армия насчитывала 3500 колесниц с тремя воинами на каждой и 17 тысяч пехоты. Общее количество воинов составляло примерно 28 тысяч. Кроме хеттских воинов в нём были представлены едва ли не все анатолийские и сирийские царства: Арцава, Лукка, Киццуватна, Араванна, приевфратская Сирия, Каркемиш, Халаб, Угарит, Нухашше, Кадеш, кочевые племена и так далее. Каждый из этих разноплеменных союзников явился под начальством своих властителей и, следовательно, Муваталли было крайне трудно управлять всем этим скопищем.
Переправившись через Оронт, соединение "Ра" не стало дожидаться частей "Птаха" и "Сета", которые ещё даже не подошли к броду, и пошло на север для встречи с фараоном. Тем временем, южнее Кадеша, вне поля зрения египтян, сосредоточилась основная масса колесничего войска противника. Переправа его колесниц через Оронт, очевидно, производилась заблаговременно и прошла незаметно для египтян. Соединение "Ра" в походном порядке, не готовое к бою, подверглось нападению вражеских колесниц, и было молниеносно рассеяно, а колесницы обрушились на соединение "Амона", занимавшееся разбивкой стана. Часть египетских воинов обратилась в бегство, а часть вместе с фараоном была окружена. Египтяне понесли огромные потери. Рамсесу II удалось сплотить вокруг себя свою гвардию и занять круговую оборону. Спасению Рамсеса II от неизбежного поражения способствовало лишь то, что хеттская пехота не смогла переправиться через бурные воды Оронта и не пришла на помощь своим колесницам. Счастливая случайность - неожиданное появление на поле брани ещё одного отряда египтян, того самого, который шёл берегом моря, несколько выправила положение, и египтяне смогли продержаться до вечера, когда к Кадешу подошёл отряд "Птаха". Хетты были вынуждены отступить за Оронт, получив, в свою очередь, урон при переправе через реку. В этом сражении погибли два брата хеттского царя Муваталли, несколько военачальников и много других знатных хеттов и их союзников. На следующий день, утром Рамсес II вновь напал на хеттское войско, но сломить врага не удалось и в этом сражении. Во всяком случае, ни один источник не говорит о том, что фараон овладел Кадешем. Обескровленные противники явно были не в силах одолеть друг друга. Хеттский царь Муваталли предложил фараону перемирие, что дало Рамсесу возможность с честью отступить и благополучно вернуться в Египет.
Битва при Кадеше сильно впечатлила Рамсеса II, который приказал воспроизвести рассказ об этом событии и грандиозные панорамные "иллюстрации" к нему на стенах многих храмовых комплексов, в том числе, в Абидосе, Карнаке, Луксоре, Рамессеуме и Абу-Симбеле.
На 8-ом году правления Рамсес II вновь вторгся в Переднюю Азию. Итогом этого похода стало взятие Дапура. При содействии своих сыновей, Рамсес II осадил и взял эту стратегически важную крепость. Взятие Дапура, изображенное на стенах Рамессеума, Рамсес II считал одним из своих славнейших деяний.
Ко времени Рамсеса II военное искусство египтян шагнуло далеко вперед по сравнению со временем медлительных приёмов , который предпочитал брать укрепленные города измором и часто, не добившись цели, в бессильной злобе опустошал окрестные сады и нивы. Войны Рамсеса II превратились в непрерывное взятие приступом больших и малых крепостей. Перечень городов, захваченных им в Азии сохранился на стене Рамессеума.
Со смертью Муваталли, произошедшей примерно на 10-м году правления Рамсеса II, климат отношений между Египтом и Хатти заметно потеплел. Сын Муваталли, Урхи-Тешуб унаследовал престол под именем Мурсили III, однако вскоре был смещен своим дядей Хаттусили III, заключившим с Египтом мир. Возможно примирению соперников постепенно способствовало образование сильной Ассирийской державы и связанные с этим опасения.
В начале зимы 21 года царствования Рамсеса II посол Хаттусили III в сопровождении переводчика-египтянина прибыл в столицу фараона Пер-Рамсес и вручил египетскому царю от имени своего повелителя серебряную дощечку с клинописным текстом договора, заверенного печатями, изображавшими царя и царицу Хатти в объятиях их божеств. Договор был переведен на египетский язык и впоследствии увековечен на стенах Карнака и Рамессеума. Текст договора, который фараон отослал Хаттусили в обмен на его дощечку, также был клинописным, составленным на международном тогда аккадском языке. Его фрагменты сохранились в архиве Богазкея. В основном договор был направлен на обеспечение взаимной неприкосновенности владений и предоставление помощи, пехотой и колесницами, в случае нападения на одну из договаривающихся сторон или восстания подданных. Обе стороны взяли обязательство выдавать перебежчиков. Это был первый в мировой истории, дипломатически оформленный договор, дошедший до наших дней.
Период активных военных походов Рамсеса II пришёл к концу. Началось время активной дипломатической переписки между двумя странами. В архиве Богазкея были обнаружены послания Рамсеса II, его семьи и везира Пасера, адресованные царю Хаттусили III и его супруге Пудухепе. Египетские врачи зачастую посылались к хеттскому двору. На 34-м году правления Рамсес II женится на старшей дочери Хаттусили, которая приняла египетское имя Маатхорнефрура. Царевна стала не одной из второстепенных жен царя, как это обычно случалось с иностранками при египетском дворе, а "великой" супругой фараона. Встреча будущей царицы была обставлена очень торжественно. Царевну сопровождали воины её отца. Перед ней везли множество серебра, золота и меди, тянулись рабы и лошади "без конца", двигались целые стада быков, коз и овец. С египетской стороны царевну сопровождал "царский сын Куша". Дочь царя Хатти "была приведена к его величеству, и она пришлась по сердцу его величеству". На рельефах стелы в Абу-Симбеле, рассказывающей об этом событии, Хаттусили III изображён сопровождающим свою дочь в Египет. Действительно, в архиве Богазкея было обнаружено письмо Рамсеса II с предложением тестю посетить Египет, однако было ли осуществлено подобное путешествие, достоверно не известно. Вторая дочь Хаттусилиса III также стала женой Рамсеса. Точная дата этого брака неизвестна, но это произошло уже незадолго до смерти хеттского царя, приблизительно на 42-м году правления Рамсеса II.
Для Рамсеса II характерна чрезвычайно широкая строительная деятельность. Война с хеттами побудила его перенести свою резиденцию в северо-восточную часть Дельты. Возможно, на месте Авариса был сооружен город Пер-Рамсес, позднее Танис, который превратился в большой и цветущий город с великолепным храмом. Над огромными пилонами этого храма возвышался монолитный колосс Рамсеса из гранита, более 27 м высотой и весивший 900 тонн. Этот колосс был виден за много километров с плоской равнины, окружающей Дельту.
Однако при строительстве Рамсес II зачастую разрушал древние памятники страны. Так, постройки фараона VI династии Тети служили материалом для его храма в Мемфисе. Он расхитил пирамиду Сенусерта II в Эль-Лахуне, разрушил вокруг неё замощенную площадь и разбил на куски великолепные сооружения, стоявшие на этой площади, с целью получения материала для своего собственного храма в Гераклеополе. Чтобы получить нужное пространство для расширения Луксорского храма, Рамсес II срыл изысканную гранитную молельню Тутмоса III и употребил в дело добытые таким путём материалы.
Рамсес II скончался на 67-м году правления и пережил двенадцать своих сыновей, среди которых двое: военачальник Аменхерхепешеф и Хаэмуас, верховный жрец бога Птаха в Мемфисе, особенно долго носили титул наследника престола. Египетский трон унаследовал тринадцатый сын царя Мернептах, сын царицы Иситнофрет I, к моменту прихода к власти мужчина средних лет. Он был первым из нескольких наследников Рамсеса II, краткие правления которых завершили XIX династию.
Возрождение военного могущества страны, победы в кровопролитных битвах, возведение величественных архитектурных памятников… Этими событиями ознаменовывается эпоха Рамессидов, которая считается самой яркой страницей в Ее хронологические рамки - XIII-XI вв. до н. э. В эту эпоху на египетском престоле сменилось 18 фараонов. Наиболее могущественным правителем оказался Рамзес Великий. Он внес значительный вклад в историю государства.
Предки великого фараона
Эпоха Рамессидов начинается с момента вступления на египетский престол Рамсеса I. Это событие произошло примерно в 1292 г. до н. э. Фараон не оставил яркого следа в истории. Связано это с тем, что период его правления оказался очень коротким. Власть в руках фараона находилась всего несколько лет.
Приблизительно в 1290 г. до н. э. на египетский престол вступил сын Рамсеса I - Сети I. Его приход к власти ознаменовал начало периода возрождения страны после временного упадка. Фараону удалось создать предпосылки для будущего расцвета государства. Сети I управлял Египтом около 11 лет. Примерно в 1279 г. до н. э. власть перешла в руки Рамзеса II. Он был сыном Сети I.
Новый правитель
Рамзес, биография которого содержит много интересных фактов, на момент вступления на престол был очень молодым. Нельзя назвать конкретных индивидуальных качеств, которыми он обладал. В Египте все фараоны считались посланниками богов, поэтому во всех источниках они, как и Рамзес II, описывались по стандартному образцу. Однако деяния нового правителя свидетельствуют о том, что он был честолюбивым, сильным и решительным человеком.
Фараон Рамзес II, вступив на престол, сразу же приказал своим подданным замазать на монументах имена своих предшественников. Правитель хотел, чтобы египетский народ помнил только его. Также Рамзес II приказал всем называть себя избранником Амона, благодетелем египетского государства и непобедимым героем.
Первый поход в Азию
Главными врагами Египта считались хетты. На протяжении нескольких десятилетий фараоны вели упорную борьбу с этим народом, обитавшим в Рамзес II, взойдя на престол, продолжил дело своих предшественников. На 4-м году правления молодой фараон решил сразиться с хеттами.
Первый поход оказался успешным. Египтяне разгромили противников и захватили город Берит. Египетский фараон не захотел останавливаться на достигнутом. Рамзес II принял решение совершить через год второй поход против хеттов и раз и навсегда покончить с давними врагами.
Ловушка для фараона
Второй поход в Азию Рамзес Великий совершил на 5-м году своего правления. Собрав двадцатитысячное войско, молодой фараон выдвинулся из Мемфиса. Основная цель похода заключалась в захвате Кадеша, который являлся на тот момент главным городом хеттов, и присоединении к Египту других вражеских владений.
Рамзес II - легендарный человек. Правление фараона длилось более 60 лет. За эти годы он немало сделал для процветания и укрепления могущества египетского государства. Ни один последующий правитель не смог превзойти фараона Рамзеса II.
Кто из египетских фараонов правил 70 лет и оставил самое грандиозное монументальное наследие ? Рамсес II, любимая жена Нефертари , военные походы, великое строительство гробниц в Луксоре , храм в Абу-Симбел. Это надо видеть!
Рамсесу II поклонялись, как богу. И он, в самом деле, обессмертил себя в сотнях грандиозных монументов, созданных за годы его правления.
Одряхлев и сгорбившись, фараон был уже не в силах поднять голову, чтобы увидеть своего отца, Солнечного бога Ра , когда тот начинает свой дневной путь. От артрита его тело сморщилось, как сухой лист. Узкое лицо с орлиным носом совсем не похоже на его изображения - монументальные бюсты, которые он приказал расставить по всему Египту. Артерии поражены склерозом, зубы разрушены, десны покрыты язвами.
В 1974 году ученые обнаружили, что мумия Рамcеса II быстро портится. Ее немедленно нужно было везти самолётом во Францию, для чего мумии оформили египетский паспорт, а в графе «род занятий» написали «король (скончавшийся)». В Париже мумию встречали с почестями, полагающимися королям.
Много лет ему приходилось терпеть жестокие боли. Потом, в один августовский день, его страдания прекратились. Сын Солнечного бога Ра стал жертвой заражения крови -последствие челюстного абсцесса. Девяностолетний фараон умер.
Даже его ближайшему окружению понадобилось немало времени, чтобы осознать случившееся: во всем Египте было не так много людей, которые бы хорошо помнили времена, предшествовавшие его правлению.
Почти семь десятков лет его царствования стали временем могущества и процветания страны. Он возглавлял прекрасно организованную армию, которую сам и водил в сражения. Он был высшим чиновником и верховным судьей государства. Он имел по крайней мере семь жен и десятки наложниц, от которых у него было 40 дочерей и 45 сыновей. Ни один из его предшественников за всю историю Египта не воздвиг столько статуй, обелисков и храмов.
Начало правление фараона Рамсеса II
Отныне Рамсес берет на себя роль посредника между людьми и бессмертными. Своим дыханием он будет удерживать небо и землю на отведенных им местах. Как наместник Солнечного бога он должен следить за тем, чтобы среди египтян царил нравственный закон, олицетворяемый богиней Маат- богиней порядка и истины.
По данным исследований, у Рамcеса II было 160 детей. Над этим подшутили производители средств предохранения, назвав марку своих презервативов «Ramses».
По силам ли такая задача в 24 года? Тем более, что Рамсес II появился на свет, когда его отец еще не был фараоном - Сети I командовал отрядом боевых колесниц и лишь в зрелом возрасте стал наследником, а вскоре и правителем новой XIX династии. Ее основал Рамсес I - дед Рамсеса II - уже после рождения внука. Сети правил всего 11 лет, Рамсес I - меньше двух. Что значат 12 лет в сравнении с полуторатысячелетней историей Египта ?
Божественное происхождение фараона
Рамсес II понимал, что рассчитывать на прочность династии сможет лишь в том случае, если сам придаст ей божественное величие. "Я веду свое происхождение от Pa, - говорится в его речи к верховным жрецам и придворным, которую он приказал высечь на камне в гробнице своего отца. - Сам Всемогущий дал мне жизнь и величие. Это он вручил мне круг земной, когда я был еще в материнской утробе".
Фараон Сети повелел выстроить себе в Абидосе поминальный храм. Когда после похорон Рамсес посетил Абидос, он обнаружил, что храм так и не достроен и где-то уже начал разрушаться. О впечатлении, произведенном на него этим зрелищем, можно судить по надписи, в которой, помимо прочего, содержится целая программа строительства и государственной политики:
"Разве не должен сын, пришедший на смену отцу, обновить воздвигнутые ему памятники? - спрашивается в надписи. - Я поставил моему отцу новый памятник из золота. Я приказал восстановить его храм. Подними лицо твое, обрати взор к Солнечному богу, о отец мой Сети, ты, который ныне - один из богов. Смотри, я возлюбил имя твое, я охраняю тебя, ибо я явился народам в образе Бога-Солнца".
Правление Рамсеса II отразилось в произведениях многих античных историков (например, Геродота, именующего его Рампсинит), и в Библии.
Так Рамсес использовал храм Сети I для пропаганды своей божественной сущности. Столь же целенаправленно он добивался обожествления других членов своей семьи .
В свое время Сети, заботясь о будущем династии, самолично выбрал для сына трех жен и несколько наложниц. Самой любимой женой Рамсеса была Нефертари . Ни одна другая царица не прославляется в надписях так часто. Когда Рамсес давал аудиенцию или показывался народу с балкона дворца, рядом с ним почти неизменно была Нефертари .
Рисунки и рельефы изображают ее стройной красавицей. Она - "любимица богини Мут", "великая супруга царя", "мать бога"; помимо этих официальных именований встречаются и другие - более личные и нежные. Рамсес называет ее "прелестной госпожой", "прекрасноликой", своей "сладостной любовью".
Рамсес II - Соавтор первого мирного договора
Как и все его предшественники, взойдя на престол, Рамсес прибавил к своему имени еще четыре. Эти тронные имена - своего рода резюме программы царствования. Два имени не сулили соседям Египта ничего хорошего - "Богат годами, велик победами" и еще яснее - "Хранитель Египта, повелевающий иным странам".
В то время единственным серьезным соперником Египта было царство хеттов, с центром в нынешней Турции. Уже 58 лет египтяне и хетты боролись за господство в Передней Азии. Против этого врага и выступил Рамсес.
Предположительно, Рамсес Великий был левшой и рыжеволосым.
На четвертом году правления он впервые идет походом на северо-восток и покоряет отпавшую от Египта провинцию Амурру. Через год египтяне снова на марше. И снова Рамсес сам ведет войско: 20 000 человек - множество пехотинцев, вооруженных метательными копьями, стрелами, топорами, мечами, и грозный в бою отряд боевых колесниц.
Однако, этот поход, в отличие от прошлогоднего, хеттов врасплох уже не застает. Около города Кадеш (на юге нынешнего Ливана) они устраивают засаду. Армия хеттов, разбив египтян, осадила укрепленный лагерь, в котором укрылся фараон с небольшим отрядом. Если верить позднейшему изложению самого Рамсеса, он первым на своей боевой колеснице ринулся на врагов. После жестокого сражения он сумел собрать свои силы и организовал благополучное отступление.
Едва вернувшись в Египет, фараон приказал составить гимны о походе - в стихах и в прозе - и высечь их на огромном числе памятников. Видимо, шок от страшной опасности и спасительное вмешательство богов произвели на него неизгладимое впечатление: "Все чужеземные страны ополчились против меня, и я остался один, и нету со мной никого, - говорит он, - и покинуло меня многочисленное войско мое... Я кричал им, но не слышал из них ни один, когда я взывал. И постиг я, что благотворнее мне Амон миллионов воинов, сотни тысяч колесничих. Вот я обращаюсь к тебе с мольбою у пределов чужих земель, и голос мой доносится до Фив".
Вину за неудачу похода Рамсес возлагает на своих военачальников. Себя же он изображает спасителем армии - и с этих пор перестает прислушиваться к своим генералам.
Воинственный фараон мог себе позволить ограничить власть генералитета. Но, происходя из молодой династии, Рамсес не решался бросить вызов могущественным жрецам. В самом начале правления, когда скончался старый верховный жрец Амона, высшее духовное лицо страны, Рамсес столкнулся с щекотливой проблемой. И выказал при ее решении немалую дипломатическую ловкость.
Фараон уклонился от назначения какого-либо своего фаворита и возложил выбор верховного жреца на самих служителей Амона, которые и позаботились о верном божественном указании (статуя Амона, перед которой зачитывали список кандидатов на место верховного жреца, приводилась в движение при помощи нехитрых приспособлений, показывая свое несогласие или согласие с кандидатурой). Этим Рамсес обеспечил верность священства на все время своего царствования.
Несмотря на неудачу под Кадешем, фараон предпринимает новые походы в Передней Азии. Из-за династических неурядиц в хеттском царстве победы египтянам даются легко. Наконец царь хеттов Хаттусилис III в 1258 году до нашей эры решается начать с Рамсесом мирные переговоры.
Два властителя, каждый из которых теперь именует другого "братом", клянутся не посягать на земли друг друга, улаживать все разногласия миром и оказывать взаимную помощь при нападении третьей стороны. Урегулирован даже вопрос о возвращении беженцев. Договор обязателен не только для Рамсеса II и царя хеттов, но и "для детей их детей ". Это самый древний из мирных договоров, сохранившихся в истории , - и он остался нерушимым. (Три тысячи лет спустя высеченный на камне текст договора снова выставят на обозрение - в холле нью-йоркской штаб-квартиры ООН.)
Рамсес хочет, чтобы его подданные ценили блага, которые принес мир с бывшим врагом: в храме Луксора огромный фриз прославляет победы фараона и воссоздает картины военных бедствий: разрушенный город, разоренные поля, унылые пейзажи. Возможно, это первое произведение изобразительного искусства , посвященное ужасам войны.
В последующие годы в тысячекилометровый путь между царскими дворами египтян и хеттов регулярно отправляются караваны. В обе стороны везут подарки: золотые сосуды, рабов, скульптуры, драгоценные ткани.
Мелкие недоразумения лишь вносят некоторую живость в отношения соседних держав. Так, однажды Хаттусилис III попросил фараона прислать ему знаменитого египетского врача. Дело в том, что царь хеттов выдал свою сестру за одного из своих вассалов, а ей уже 50 лет, и она - странное дело! - никак не родит ребенка .
Рамсес II отвечает: "Матанаци, сестру моего брата, - царь, твой брат, знает! Разве ей 50 лет? Нет! Ей 60! Никакое врачевание не даст ей детей ". По прямоте письма ясно, что мир между бывшими врагами прочен. В конце концов Рамсес все-таки послал "брату" врача и мага. А старшая дочь царя хеттов стала седьмой женой Рамсеса II.
Властитель Египта – великий монументалист
Вероятно, Рамсес II родился 22 февраля, а взошел на трон 20 октября. В храме Абу Симбел в эти дни свет падает на грудь и корону его статуи.
В первый же год правления новый фараон начал строительство своей гробницы в Долине царей . Он расширил луксорский храм в Фивах, соорудил огромную колоннаду в Карнаке , начал постройку новых святилищ в Абидосе, заложил в Фивах поминальный храмовый комплекс, известный ныне как Рамессеум. И повсюду изображался Он - в колоссальных статуях и на рельефах, как основатель, властитель, воин, любимец богов. При этом изображение ни одного бога не должно превышать изображений самого Рамсеса. И это - только начало.
Вот, например, каменотес трудится над статуей, которой больше 600 лет. Это изображение в натуральную величину одной царицы двенадцатой династии. Скульптор, он же разрушитель, обтесывает черный гранит, скалывает каменную прическу царицы, стачивает ее лицо и вырезает в камне новые черты - лицо Туи, Его матери. Какая разница, что под руками и ногами сидящей на троне Туи различимы следы прежнего изображения? Главное - работа сделана быстро, а статуя имеет величественный вид.
1270 год до нашей эры. Рамсесу 33 года, он правит уже девять лет. Пер-Рамсес в дельте Нила становится новой столицей древнего царства, "Домом Рамсеса, богатого победами". Город окружен рукавами Нила и рыбными прудами, пронизан сетью каналов и улиц. В Пер-Рамсес стекаются купцы из Малой Азии и Микен, поэтому он более космополитичен, чем закосневшие в традициях старые города выше по течению Нила .
Именно здесь живет Рамсес II, в покоях, блещущих бирюзой и лазуритом. Народ видит Его лишь в тех случаях, когда Он соизволит показаться в "окнах явления" - в богато украшенных проемах дворцовой стены.
А тем временем в Нубии достраивают два святилища, которые Рамсес приказал заложить, вероятно, еще при своем восшествии на престол. По воле фараона гора Меха была превращена в памятник его величия, известный сегодня под именем "Абу-Симбел".
Большой храм вырублен в скале на 63 метра в глубину, его фасад украшен не изображениями богов, а четырьмя колоссальными - каждая высотой 22 метра - статуями правителя. На рельефах показаны его победы. Вырубленный в скалах несколько глубже, Малый храм посвящен богине Хатхор и одновременно - Нефертари , супруге фараона.
Абу-Симбел - Нубийская твердыня
Здесь, в Нубии, на окраине Египта, такие храмы, как Абу-Симбел, имеют двойное назначение. С одной стороны, это - символы Его безграничного превосходства. Сам вид их призван был подавлять в местных жителях любые помышления о мятеже и уклонении от дани. И все же эту мегаломанию нельзя свести только к имперской политике - здесь, безусловно, сыграло роль и личное тщеславие Рамсеса.
Его своеобразное эстетическое чувство сквозит, например, в такой надписи: "Это красиво - воздвигнуть храм на храме, две прекрасные вещи вместе". Еще в бытность Рамсеса наследником, ему было поручено наблюдать за строительством во всем государстве. Заслуживает внимания надпись на одной стеле, относящаяся к восьмому году правления Рамсеса и передающая его речь к строителям:
"О, строители, отборные, сильные, с крепкими руками, вы, что воздвигаете для меня столько памятников, сколько мне угодно, опытные в работе с дорогими камнями, знающие месторождения гранита и сведущие в известняке. О, вы, те, что возвели мне многочисленные жилища богов, я буду жить, пока живы они! Мне угодно заботиться о вас и поддерживать вас! Ибо я знаю, что труд ваш поистине тяжек; рабочий не может быть весел, когда чрево его не полно".
Ни один фараон ни до Рамсеса, ни после не обращался к рабочим с такими речами.
Рамсес II - отец, переживший своих детей
Конечно, никто не сомневался в божественной сущности Рамсеса. Фараона, подобного ему величием и долголетием, действительно еще не бывало. Только Пепи II (шестая династия) дожил, кажется, до чуть более преклонного возраста. Рамсес превзошел всех.
Но даже Ему пришлось понять, что милость бога-Солнца не бесконечна. Вскоре после освящения Малого храма в Абу-Симбеле умерла Нефертари , любимая супруга Рамсеса. Чтобы сохранить "чистоту крови", фараон взял в жены двух дочерей от Нефертари .
А боги подземного мира между тем требовали все новой дани из числа его домочадцев; казалось, только о нем они забыли. На тридцать четвертом году его правления умерла еще одна его супруга, Исиснефрет, а через три года - наследный принц Амонхерхепе-шеф; затем второй сын Нефертари , двое старших сыновей Исиснефрет и не меньше десяти наложниц и их детей . Фараон осиротел.
После того как и сам Рамсес II, до конца сохранявший ясный рассудок, отбыл в последний путь (это случилось в 1213 году до нашей эры), страна перешла к его тринадцатому сыну Меренптаху. Новому фараону было уже за 60. Время его правления было смутным для Египта. Страну сотрясали восстания. Внуки Рамсеса (а их у многодетного фараона было столько, что хватило бы на небольшую армию) заявляли свои права на престол.
Потом было нашествие "народов моря" -"великое переселение" племен, происхождение которых до сих пор не ясно. Около 1200 года они уничтожили хеттское царство. Египтянам удалось отразить натиск пришельцев, но оправиться от этих потрясений могущественная прежде империя так и не смогла.
Величайший из фараонов - теперь музейный экспонат. Его иссохшее тело выставлено в стеклянной витрине в Египетском музее в Каире . Мумию фараона нашли в 1881 году, а в начале XX века ее исследовал британский анатом сэр Графтон Эллиот Смит. Когда он распеленал тело, три тысячи лет остававшееся под тугим саваном, в нем разогнулся какой-то мускул - и на глазах у потрясенного Смита фараон поднял руку. То был последний царственный жест великого Рамсеса.
Кай Радемахер
Гео №11 2000 года.
Дети и жены Рамзеса
написанное не является правдой кроме того что мой отец сгорбился и моё имя не занесли но написали что я хатшепсут 1 амон---ра это ложь моё имя 3 века а тело 1 века матери рамсесса 1 и меня зо-вут lпписсиииишlпп---имя 3 века умерла я в 2013году и хатшепсут имя моё вымышленное
15.09.16
lпписсиииишlпп---дочь рамсесса1
Здравствуйте,Сергей. В прошлой жизни была одним из членов семьи Рамзеса 2. Кем именно-не знаю. Еще одна из моих реинкарнаций-мать Моисея. Поможет ли Вам эта информация?
22.04.13
юлия
получается, тот, кого нашли в воде, в полусогнутом состоянии, и Рамес 2, который лежит прямо - одно и тоже лицо?
Если так, то как ту, полусогнутую мумию смогли так выпрямить, не повредив ее?
26.12.11
basha
Здравствуйте.Из династии в династию фараоны передовали ключ активизации перехода эпох. Рамзэсс второй был последний фараон, кто обладал им! Ищу информацию на эту тему? Кто владеет многомерным опытом, откликнитесь!
24.11.11
Сергей
Здравствуйте. Я сам с Сириуса. У Рамзэса второго были 4 ипостаси, и это не одно и тоже! Знаю, что Сэти первый воплощён сейчас на земле! мы работаем здесь! Ищу людей, которые воплощались во время правления рамзэса второго и сейчас на земле! Есть такие?Откликнитесь!
24.11.11
Сергей
Сергей, кажется я был фараоном Сети Первым. Вы это можете перепроверить? Если прочтете сообщение, напишите мне на [email protected]
17.12.14
Дмитрий
Здравствуйте Сергей, меня зовут Татьяна, хотелось бы пообщаться, но не в интернете, можете позвонить мне по телефону 8 982 670 85 25 или сообщить свой.
23.02.14
татьяна
Татьяна дорбый день, по теме рамзэса второго Вы можете написать мне на эл.почту. [email protected]
02.03.16
Сергей
Морис Буке (Морис Букай) родился во французской семье и был воспитан в христианской вере. Закончил с отличием Французский университет, факультет медицины , благодаря чему стал самым выдающимся и искусным хирургом современной Франции. Однако в его высокопрофессиональной хирургической деятельности с ним произошло нечто такое, что перевернуло всю его жизнь.
Широко известно, что Франция является одной из стран, которая очень много внимания уделяет историческим памятникам и археологическим находкам. Поэтому в 1981 году правительство Франции попросило у Арабской Республики Египет мумию фараона для проведения научных опытов и археологических исследований. Руководителем хирургов и ответственным за исследования был назначен профессор Морис Буке.
Главной заботой медиков было восстановить тело мумии , в то время как цель их руководителя (Мориса Буке) в корне отличалась от их намерений. Его интересовала причина смерти фараона. Поздно ночью появились последние результаты анализов, в которых оказалась морская соль, которая являлась доказательством того, что фараон погиб, утонув в море, после чего его тело было немедленно извлечено из воды и бальзамировано, чтобы сохранить его останки.
Однако оставалось одно обстоятельство, которое не давало покоя профессору: как эта мумия сохранилась лучше, чем остальные тела фараонов, несмотря даже на то, что была извлечена из моря. Когда Морис Буке готовил окончательный отчет об исследованиях и о своем научном открытии, один из его приятелей в личной беседе удержал его от поспешности, сообщив, что мусульмане давно говорят об этом.
Однако в тот момент он не поверил словам своего друга, посчитав их невозможными, поскольку было немыслимым знать это без помощи современных наук и новейших высокоточных компьютерных технологий. Но приятель сообщил ему, что весть о гибели фараона в море и спасении его тела сообщает Коран. Эта новость еще больше поразила его, поскольку он не мог понять, как это стало известно, если сама эта мумия была найдена в 1898 году, более ста лет тому назад, в то время как их Корану уже больше 1400 лет. И как в голове может укладываться тот факт, что все человечество узнало про бальзамирование египтянами своих фараонов лишь сравнительно недавно?
Всю ночь Морис Буке просидел, пристально смотря на тело фараона и глубоко размышляя о том, что в Коране есть упоминание о том, что тело фараона было спасено после того, как он утонул, в то время как в Евангелии от Матвея и Луки рассказывается лишь о его гибели в море во время погони за Моисеем (мир ему) и ничего не говорится о судьбе его тела. В душе он непрерывно спрашивал себя: неужели это и есть тело того самого фараона, который преследовал Моисея (мир ему)? И как Мухаммад мог знать про это больше, чем тысячу лет тому назад?
В ту ночь Морис так и не смог заснуть, попросив принести ему Тору. В ней он начал читать главу «Исход», где рассказывалось, что вода в море сомкнулась и покрыла все войско фараона, которое следовало за Моисеем , и что от них никто не остался. Даже в Евангелии ничего не сообщалось о сохранении тела фараона.
После того как мумия была восстановлена, Франция вернула ее Египту. Но с тех пор, как Морис услышал про знание мусульман о спасении тела фараона, он не мог больше вернуться к своей спокойной жизни, а тут подвернулась возможность поехать в Саудовскую Аравию для участия в медицинской конференции. В беседе с мусульманскими медиками Морис рассказал о своем открытии - тело фараона было сохранено после гибели в море. Тогда один из собеседников открыл Коран и прочитал ему слова Всевышнего Аллаха: «И перевели Мы израильтян через море, а Фараон и его войско погнались за ними коварно и враждебно. А когда его (фараона) настиг потоп, он сказал: «Верую, что нет божества, кроме того, в кого веруют сыны израилевы, и я из числа предавшихся!» Лишь только теперь?! А раньше ты ослушался и был распространителем нечестия. И сегодня Мы спасем тебя с твоим телом, чтобы ты был знамением для тех, кто за тобой (т.е. будущим поколениям людей). Поистине многие из людей Нашими знамениями пренебрегают!» (Йунус: 90–92). Этот аят шокировал Мориса Буке, и в тот же миг в присутствии всех он громко воскликнул: «Я принял ислам и уверовал в этот Коран!».
Так Морис Буке вернулся во Францию совсем другим человеком. В течение десяти лет он занимался исследованиями только в области соответствия научных открытий священному Корану, пытаясь найти хоть одно противоречие между наукой и словами Всевышнего, однако результат его поисков совпал с высказыванием Аллаха: «Поистине, это книга великая! Не приходит к ней ложь ни спереди, ни сзади - ниспослание Мудрого, Достохвального». (Разъяснены: 41.42)
Плодом трудов Мориса Буке в течение этих лет стала книга о священном Коране, которая потрясла весь западный мир и вызвала большое волнение в кругах ученых. Книга вышла под названием «Коран, Тора, Евангелие и наука. Изучение Священных Писаний в свете современных наук». Книга переиздавалась несколько раз и была переведена на многие языки мира.
Однако, несмотря на всю силу научных доводов, некоторые ученые попытались привести отчаянные и в то же время смешные аргументы против этой книги.
Но самое удивительное во всей этой истории то, что некоторые западные ученые в поисках опровержения фактов , изложенных в этой книге, после глубокого изучения и детального рассмотрения научных доводов сами принимали ислам, во всеуслышание произнося слова свидетельства.
Морис Буке в предисловии к своей книге пишет, что научные аспекты, которыми отличается Коран, поразили его, и он никогда не предполагал, что столько разнообразных научных фактов , так точно описанных в Коране, которому больше тринадцати веков, могут до такой степени соответствовать современным знаниям.
«Если бы я знал Коран раньше, - сказал Морис Буке, - я не шел бы вслепую в поисках научного решения, у меня была бы путеводная нить!»
30.04.09
Abusoli
Интересующиеся историей древнего мира хорошо знают Фараона, правителя Древнего Египта, объявившего себя богом. Рассказ об этом есть в Коране, в частности, в суре "Юнус". Как отзвук ужасных событий, происшедших тысячи лет назад, в одном из музеев Англии хранятся вещественные доказательства, которые не оставляют посетителей равнодушными.
Экспонат, возле которого подолгу задерживаются люди, находится в знаменитом Британском музее. Это мумифицированное тело человека, павшего ниц. Удивительно то, что оно отличается от других подобных экспонатов, которые собраны в этом же музее; у этой мумии в первозданном виде сохранились все органы тела.
То, что мертвое тело разлагается уже в течение недели, - истина общеизвестная, но почему сохранилась именно данная мумия , ведь прошло три тысячи лет? Даже мумифицированные тела через известный отрезок времени начинают тлеть, что доказано наукой. В чем же секрет сохранности данного тела?
Эту тайну нам раскрывает Священная книга - Коран. Тем самым еще раз подтверждаются ее величие и божественность. Аяты Корана в поучительной форме излагают борьбу пророка Моисея , мир ему, с Фараоном.
Пророк Моисей , мир ему, жил в 1200 годах до нашей эры, то есть три тысячи лет тому назад. Известно, что Фараон был непримиримым противником Моисея , мир ему. Однажды Фараону приснилось, что некий мальчик, рожденный в его стране, став взрослым, свергнет его с престола; и тогда он дал приказ убить всех новорожденных младенцев мужского пола. Но Господь взял под свое покровительство родившегося тогда Моисея , мир ему, и впоследствии объявил его пророком.
Народ племени Бану Исраил подвергался в Египте жестокому угнетению. Аллах ниспослал откровение, посредством которого разрешил Моисею , мир ему, и народу Бану Исраил покинуть Египет. Фараон, услышав, что Моисей , мир ему, с соплеменниками пустился в дорогу, послал вслед за ними большое войско (сура 26 "Поэты", аяты 52, 53; сура 20 "Таха", аят 79).
Пророк Моисей , мир ему, и его люди, спасаясь от преследования, по воле Аллаха достигли берега Красного моря . Впереди - как враг - море, сзади - как мор - враги. Тогда пророк Моисей , мир ему, следуя ниспосланному откровению Аллаха, ударил своим посохом по морю. В тот же миг море разверзлось на две части, и была каждая часть как гора, между двумя водами появилась дорожка, через которую благополучно прошел пророк Моисей , мир ему, со своим народом (сура 26 "Поэты", аяты 62-64).
Фараон и его войско, увидев чудо - разверзшееся море, испытали страх и удивление. Однако злоба и вражда одержали верх, и, ступив на пролегшую меж водами дорожку, они продолжали преследование. Когда фараоново войско достигло середины пути, по воле Аллаха, воды морские сомкнулись и поглотили Фараона и всех его людей (сура 26 "Поэты", аяты 65, 66).
В 90-м аяте суры "Юнус" это событие описывается так: "Мы перевели через море сынов Исраилевых, Фараон и его войско стремительно быстро преследовали их дотоле, как их самих настигло потопление. Он сказал: "Верую, что нет Бога, кроме Того, в которого веруют сыны Исраилевы, и я один из покорных Ему". Однако Всевышний не принимает раскаяния Фараона, доселе называвшего себя "богом". Следующий аят гласит: "Теперь только? А прежде сего ты упорствовал, был одним из распространителей нечестия!" После чего воды моря сомкнулись над преследователями.
В 92-м аяте этой же суры излагается продолжение этого события. Аллах говорит утонувшему в море Фараону: "Сегодня Мы велим всплыть тебе - твоему телу, чтобы ты был знамением для тех, которые будут после тебя, хотя многие из людей невнимательны к Нашим знамениям" (то есть не делают выводы).
Да, поистине Коран божественен и в нем Истина. Ни одно суждение в нем по сей день не потеряло своей актуальности. Примером тому - изложенные в аятах события, связанные с Фараоном. Они не могут не удивлять нас. Эти события, происходившие 3000 лет назад, напрямую связаны с экспонатом, выставленным в Британском музее. Аллах сотворил чудо в назидание человечеству!
Удивительно место, где был найден будущий музейный экспонат, что само по себе тоже доказательство божественности произошедшего чуда. Дело в том, что тело, так хорошо сохранившееся, находилось под землей на берегу Красного моря в местечке под названием Джабалаин. Английские исследователи откопали его в горячих песках побережья и увезли на родину.
Результаты исследования, проведенного в целях установления древности находки, показали, что мумии три тысячи лет. Это говорит о том, что человек, чье тело было найдено учеными, жил во времена пророка Моисея , мир ему.
Между тем, содержание аятов Корана и их толкование подтверждают подлинность событий. Например, умерший в 1144 году аз-Замахшари (да будет благословенно его имя) в своих толкованиях 92-го аята суры "Юнус" дает описание тела, которое будет найдено восемь веков спустя после его (аз-Замахшари) смерти .
Описание это удивительно достоверно, будто ученый видел его своими глазами: "Выбросим тебя на берег моря в укромное место. Будем стеречь твое тело, не дав ему испортиться, в целости и сохранности, голым, без одежды, для тех, кто придет после тебя через несколько веков, чтобы было в пример им" (толкование Кашшоффа, том 2, стр. 251-252).
Утверждения в аяте и толкованиях Корана о целости и сохранности тела свидетельствуют о том, что оно не было мумифицировано. Как известно, при мумифицировании мертвого тела некоторые его внутренние органы изымаются. А здесь все на месте. Также совпадает с описаниями в Коране и толкованиях положение этого сохранившегося чудеснейшим образом тела.
10.01.09
инесса
Здравствуйте Инесса. С точки зрения распространения энергии Рамзэса второго Меритамон была первичным её воплощением,и поэтому считается единственной в таком качестве.
24.11.11
Сергей
Вопрос ко всем. При посещении Шарм-Эль-Шейха пару лет назад я видел папирус , где изображен Эхнатон и Хатхор. Гид сказал, что это была "Великая встреча Царя и Божества". Что то там полезное Хатхор сделала для Эхнатона (как-никак дочь Бога-Солнца). А на след. год, уже в Хургаде , мне попался на глаза папирус с Рамзесом и Хатхор, и это тоже называли Великой Встречей. Про такое же изображение, но с Эхнатоном, местные Гиды ничего не знали.. Т.е. по хургадской версии Дочь Бога Солнца Хатхор благоволила Рамзесу, а по ШЭШ-ской все та же Хатхор наставляла Эхнатона. Так как на самом деле все было?? На папирусах очень хорошо видно, кто есть кто, жаль, фоток у меня нет. Я очень удивлен этим столь разнотолкуемым историям.
30.11.08
Александр
Мне очень понравилось всёо великом фараоне Рамзесе напишите побольше о его жене Нифертари.Большое спасибо.11,12,2007
12.12.07
Ольга
Очень бы хотелось побольше узнать о Нефертари - "Свете Египта". А так всё очень понравилось.
18.05.06
, Ольга
Прочитал в одной книге о загадочных фигурах на потолке храма Сети в Абидосе, которые якобы изображают "современную военную авиацию". Хотелось бы получить какую-нибудь информацию в этой связи. Буду очень признателен за фото этих фигур, вызвавших у исследователей такие ассоциации.
24.08.05
, [email protected], Валерий
У меня к вам тоже есть небольшая просьба, если можите пришлите мне стихи о статуе Рамзеса Второго Великого, я случайно услышал их по ТВ и они мне очень понравились.
Заранее благодарю.
12.08.05
, [email protected], Алексей
Если хотите узнать больше о Рамсес II, читайте книгу
"Рамсес" Кристиана Жака, издательство "Феникс" 5томов
16.04.05
, [email protected], Константин
Очень интесная статья.Спасибо тому, кто над ней работал. У меня только одна просьба, нигде не могу найти полную информацию о Нифертари и её общих детях с Рамзесом. Это единственная из жен фараонов столь прославленная мужем и так мало инфорвации. Помогите узнать побольше.Заранее спасибо!
31.03.05
, [email protected], Полина
У меня к вам огромная просьба! Если есть такая возможность, вышлите мне список имен существовавших в те времена.
16.02.05
, [email protected], Анна
Видела большую статую Рамзеса - мне показалось, у него с коленками что-то не то... неестественные какие-то. Может, его на войне ранило? Интересно...
31.03.04
, [email protected], Lena
Я всю жизнь увлекался Египтои,Потрясающая страна!Хочется узнать побольше о ее провителях,пришлите,пожалуйста!
16.02.04
, [email protected], Верест
Я учусь в Швейцарии и мы по Истории проходим историю Рамзесса.Мне срочно нужно написать про него кратко,но затронуть многое,помогите...
16.02.04
, [email protected], Satyrn
Я недавно случайно увидел передачке про Рамзеса великого и от начал искать разные сведения про него. Если ето не сложно то прошу пришлите еще информации. Буду очень благодарен
09.06.03
, [email protected], Володя
Я давно интересуюсь историей древнего Египта. РамзесII одна из самых колоритных личностей в ней. Здесь Вы дали этому великому фараону очень полную и достоверную характеристику. Впечатляет также оформление данной работы. Благодарю.
29.04.03
, [email protected], Ольга
XIX династии. Царствовал 66 лет (1317 -1251 до н. э.). При нём Египет (см. Египет Древний) в последний раз в эпоху Нового Царства достиг значительного могущества. После вступления на престол Рамсеса II вёл длительные войны с хеттами (воинств, горные племена, населявшие центральную часть Малой Азии), в результате которых Египет закрепил за собой Палестину и Южную Сирию. В ходе борьбы Рамсес II проявил незаурядные воен. способности (см. Кадет).
Использованы материалы Советской военной энциклопедии. т. 7: Радиоконтроль – Тачанка. 688 с., 1979.
Рамсес II (тронное имя - Усер-маат-Ра-сотеп-ен-Ра) - фараон XIX династии (1317-1251 до н. э.). При нем Египет в последний раз в эпоху Нового царства достиг значительного могущества. Продолжая походы своего отца Сети I, Рамсес восстановил власть Египта в Палестине; в Сирии Рамсес столкнулся с хеттами, которые также претендовали на нее. После битвы при Кадеше (1312 год до н. э.) он продолжал борьбу с хеттами до 1296 года, когда заключил мирный договор с хеттским царем Хаттусили III (до нас дошли хеттская и египетская редакции этого первого известного в истории международного договора). Война с хеттами побудила Рамсеса II перенести свою резиденцию в северо-восточную Дельту, где был сооружен город "Пер-Рамсес" ("Дом Рамсеса", впоследствии Танис). Для Рамсеса характерна чрезвычайно широкая строительная деятельность. Им сооружены храмы в Абидосе, Фивах (Рамессеум), пристройки в Карнаке и Луксоре, оба пещерных храма Абу-Симбела, храм в Эдфу и т. д. Войны и огромные средства, затрачиваемые на содержание и строительство храмов, разоряли трудящиеся слои, обогащая знать и жрецов. Бедняки закабалялись, а средние прослойки теряли постепенно экономическую независимость. Рамсес II приходилось прибегать к наемникам, что ослабило военный потенциал страны.
И. С. Кацнельсон. Москва.
Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 11. ПЕРГАМ - РЕНУВЕН. 1968.
Литература: Хрестоматия по истории Древнего Востока, М., 1963, с. 119-30; Drioton E. et Vandier J., L"Egypte, 4 éd., P., 1962 ("Clio". Introduction aux études historiques); Gardiner A., Egypt of the Pharaohs, Oxf., 1961.
Поливка сада при помощи шадуфов. Роспись из гробницы Ипуи в Фивах. Египет. XIX династия.
Литература:
Авдиев В. И. История Древнего Востока. Изд. 3-е. М., 1970;
Очерки истории Древнего Востока. М., 1956.
Хрестоматия по истории Древнего Востока, М., 1963, с. 119-30;
Drioton E. et Vandier J., L"Egypte, 4 éd., P., 1962 ("Clio". Introduction aux études historiques);
Gardiner A., Egypt of the Pharaohs, Oxf., 1961.
